Леонора мерила шагами комнату. Взад и вперед, взад и вперед. На ходу она невольно поморщила носик, ощутив затхлый запах, исходивший от пола. Она подняла глаза на Руперта, который стоял на посту у дверей, и поинтересовалась:
– Как давно настелили этот камыш? Парень пожал плечами.
– Я сам помогал срезать его – это было с год назад, а может, и того больше.
– Год назад… – Она нагнулась и взяла в руки горсть высохшего и ставшего трухлявым тростника. – Он уже никуда не годится. Все это необходимо собрать и сжечь, а на пол настелить новый.
– Миледи, у нас нет никого, кто мог бы заняться подобной работой. Сейчас все руки заняты подготовкой к осаде.
– А чем же занимались слуги весь этот год? Или тоже готовились к осадам? Кажется, у вас все только этим и заняты? Войны и сражения, да? Что же, ни у кого нет времени сделать дом более уютным? Или никто не занимается хозяйством в крепости?
Парень залился краской так, что у него покраснела даже шея.
– Диллон поручил Флэйм руководить всем своим хозяйством. Но девочка предпочитает скакать по холмам с деревенскими ребятами, а не заводить в доме новые порядки, так что все остается по-прежнему. Флэйм считает работу по дому тяжелой и нудной.
– Ах, вот как, тяжелой и нудной? Тогда я скажу, что занималась этой тяжелой и нудной работой с того момента, как мать перестала кормить меня молоком. Мне кажется, поскольку нам с тобой совершенно нечем заняться и заполнить эти бесконечно длинные дни, Руперт, мы могли бы помочь мистрис Маккэллум и выполнить часть этой тяжелой и нудной работы. По крайней мере, в пределах этих комнат. – Леонора закатала рукава и принялась собирать камыш в кучи. Наконец-то она нашла способ сорвать на чем-нибудь весь свой гнев и все раздражение. Утомительная работа всегда помогала ей успокоиться. – Я никогда не могла сидеть сложа руки. Особенно если есть неотложные дела, подобные этому.
Парень изумленно наблюдал за тем, как высокородная английская леди собрала целую охапку камыша, вынесла его на галерею и бросила вниз. Леонора почувствовала удовлетворение, услышав, как возмущенно выругался стоявший внизу часовой, когда грязный камыш посыпался ему на голову.
– Но, миледи, кто же нарежет свежий тростник?
– Мы с тобой достаточно молоды и сильны.
– Но вам нельзя покидать эти комнаты. И я должен оставаться тут и караулить вас.