– Ну, а «бисиклета»? – устало спросит зашедший пропустить рюмочку по дороге домой репортер светской хроники, собирающий в близлежащих к своему дому барах добрую половину информации для ежедневных колонок. – А «бисиклета»? Не станете же вы утверждать, что ее изобрел не Леонидас, а кто-то другой?
И замолчит, оглядывая всех с видом картежника, держащего в руках полный «стрит» и предвкушающего верную и неминуемую свою победу.
Тут все уважительно замолчат и закивают головами. Потому что двух мнений здесь быть не может: «бисиклету» («велосипед») – удар в падении на спину через себя – действительно изобрел «Черный диамант» Леонидас, великий идол тридцатых годов, с которым никто не мог сравниться.
– По крайней мере, до появления Пеле, – скажет кто-то вполголоса, словно размышляя вслух.
– И Гарринчи, – добавит бармен со вздохом.
И все кивнут головами, отдавая дань уважения великим именам Гарринчи и Пеле, Леонидаса и Рубенса Салеса, Чарльза Миллера и Мими, Мараньона и Баррозо. Вспомнив с легкой и сладостной ностальгией великие удары, финты и приемы.
…Так это происходит в Бразилии. В Рио и Сан-Пауло, в тысячах других больших и малых городов и крошечных селений этой гигантской страны. Я был десятки раз либо невольным свидетелем, либо участником таких дискуссий и дружеских перепалок, в финале которых все мы всегда приходили к чуть грустному выводу: «Да были люди в наше время…».
Ну, а мы, россияне?… Разве мы не любим вспоминать наших героев вчерашних дней? Федотова или «Стрельца», «Бобра» или великого «Льва Ивановича»?
А Антон Кандидов, он что: существовал только в изощренном воображении любимого писателя? А сотни иных кумиров, потрясавших воображение наших отцов и дедов, и сегодня постепенно уходящих из памяти наших сыновей и внуков? Мы тоже слагали легенды и расказывали то ли сказки, то ли были. Помню, как в сороковых годах в Запорожье, сидя за дырявой сеткой расшатанных ворот стадиона «Металлург», мы, мальчишки, слушали от более взрослых парней рассказы о великих басках и геройски противостоящих им спартаковцах. О ком-то, кто однажды ударом с лета сломал штангу ворот, а в следующем матче еще более страшным ударом убил вратаря. Об этом доложили товарищу Сталину, и великий вождь, строго покачав головой, запретил ему отныне и до века бить правой ногой.
И тогда появилась песенка, в которой были такие слова:
«С левой он всегда ломает штанги,
С правой – бить ему запрещено».
«ЯСТРЕБЫ» и «МУШКЕТЕРЫ» ПОД ГРОХОТ БАТАРЕЙ
Стремительное разрастание торсид привело к тому, что они начали делиться и дробиться на всевозможные более или менее солидные по количеству болельщиков автономные формирования и группы, каждая из которых организационно оформлялась, выбирала своего президента, свои руководящие органы. У того же «Коринтианса», например, в рамках «Фиэль» появились теперь «Ястребы», «Футболка номер двенадцать», «Сердце Коринтианса», «Мушкетеры Фиэль», «Молодая Сила» и еще несколько подразделений со столь же экзотическими именами.