Разговор с Глебом Панфиловым
В Москве меня ждала литературная работа над сценарием о Николае Васильевиче Гоголе. Я была завалена рукописями, письмами и книгами и мысленно находилась с моим Николаем Васильевичем в Гамбурге, когда мне позвонил Глеб Панфилов. Он только вчера посмотрел наш фильм «Пушкин. Последняя дуэль». Не скрою, этого звонка я очень и очень ждала. Поэтому спустя полчаса, а именно столько продолжался наш разговор, я попыталась восстановить его в памяти и записать.
– Я хочу тебя поздравить, Наталья, с этой картиной, – первое, что сказал Глеб. – Точно подобран весь актерский ансамбль. Прекрасен Пушкин в исполнении Безрукова. Он мне в «Есенине» не очень понравился, но в «Пушкине» великолепен. Я принял его с первых минут просмотра. Да и все актеры блестящи. Хорош Дубельт – Борис Плотников, конечно, Сухоруков и очень интересная девочка, которая сыграла Натали…
– Анна Снаткина, – представила я свою любимицу.
– Удивительная актриса. Сцена с Безруковым «Признание Натали» – поразительно точна. И когда Пушкин подслушивает разговор Натали с царем и потом выскакивает к царю и говорит ему…
– «Истина сильнее царя…» – напомнила я.
– Да, эту фразу… И когда Пушкин гуляет по Петербургу с Жуковским…
– Было очень холодно, – рассмеялась я.
– Да, это видно, и хорошо. И драматургия сильная. Ты шьешь тончайшие кружева из событий. И отрицательные персонажи точны. Геккерен и Дантес. Кто его играл?
– Роман Романцов, – назвала я молодого исполнителя роли Дантеса.
– Это сын? – спросил Панфилов.
– Да, это сын знаменитого петербургского актера Романцова. Он умер во время съемок фильма, и после этого, видимо, что-то произошло: Роман стал играть просто блестяще, ему даже за один крупный план, когда Дантеса приговаривают к смертной казни через повешенье, вся группа аплодировала, а это случается крайне редко.
– Ну, вот видишь! – словно получив ответ на какие-то свои мысли, сказал Глеб. – Вообще, Наталья, как это здорово, что вы с Федей оба сняли такие серьезные, сильные фильмы и оба продолжили дело вашего отца.
– Мне даже иногда кажется, Глеб, что это не я сняла, вернее, не мне было предначертано снять фильм о Пушкине, – ведь я об этом даже не мечтала… Это должен был сделать отец, а я стала выполнять его волю…
– Вот видишь! Ты сама это чувствуешь. Это так. И Бондарчук живет сейчас через своих детей.
– И это многим не нравится, особенно критикам. Картину нещадно ругают в прессе. Они даже «шьют» мне острую неприязнь к иностранцам.
– Глупости!
– Есть даже такие журнальные заголовки: «Пушкин – друг охранки и царя».