Письма от патриарха Алексия с разрешением на съемки в обители ждали до последнего часа, его должна была привезти наш сотрудник Ирина Рязанцева. А пока мы снимали дорогу и проплыв Гоголя с Аксаковым на плоту. Этот плот был самоотверженно построен на берегу реки нашим художником Сергеем Воробъевым, который последние три дня жил в палатке и вместе со своим помощником Володей Скворцовым и сыном Сашей, продолжал строить плот, несмотря на полчища комаров. Я приехала как раз в тот момент, когда все были под впечатлением от недавнего случая, который мог стать роковым. Сергей работал топором, железная его часть неожиданно слетела с топорища и полетела в сторону сына. К счастью, Саша носил очки, он быстро среагировал на неожиданный удар, очки разбились, и он получил только синяк под глазом.
– Могло быть хуже, – улыбаясь, рассказывал Сергей. Его сын также улыбался. – Бог спас… – И Сергей перекрестился на купола Оптиной Обители.
А я вспомнила шукшинский образ русского солдата, который при всех превратностях судьбы говорил: «…Ну ведь тебе еще чем повезло: дом-то сгорел, но ведь печь осталась… Ведь тебе еще чем повезло: тебе ведь левую руку оторвало, а правой ты ведь еще можешь работать…» Да, повезло с киногруппой – самоотверженные люди и красивые душой.
Наконец, письмо, подписанное Святейшим Патриархом Алексием, было привезено. К нам в киногруппу был послан монах с приглашением снимать в монастыре.
Никогда еще кинематографисты не ступали на святую землю, где расположен скит, то есть место, куда удалялись старцы для сокровенных молитв. И ныне даже не всем монахам разрешается посещать скит. Понимая, какой чести удостоились, небольшой группой, практически без света, двинулись за монахом. Вход в скит оказался через монашескую келью. Мы увидели озеро и небольшой деревянный храм кирпичного цвета. Возле озера стали снимали сцену встречи Гоголя с отцом Макарием. Все сцены в Оптиной Пустыни снимал молодой оператор Антон Костромин, так как Маша Соловьева была в это время на съемках в Париже. Антону выпала сложная задача: снимать, не нарушая тишины и сокровенности места, да еще и в девять вечера, когда группа устала. Но все равно работали слаженно. Наконец Алексею удалось выставить в храме кинематографический свет. С нами было совсем немного актеров и сами монахи Святой обители. После съемок мы остались одни в храме со звукооператором. Записали удивительные духовные песнопения – сочинения самого отца Макария, подготовленные монахами обители специально к нашему приезду. Все слилось, соединилось: творчество старца отца Макария, судьба Гоголя и наша собственная судьба. Тихо потрескивали церковные свечи, таинственно сияли лики старинных икон и уносились в пространство гимны Богоматери и всем Cвятым.