— Великолепно! — сказала Клара, не отрывая глаз от экрана.
— О, там богатые музеи: Софийский собор, Голубая мечеть… Вот видите четыре копья? Это минареты Айя-Софии. Все реставрировано в первозданном виде.
Город проплыл, словно морской лайнер со сверкающими на солнце палубами. И снова — поля, сады, ленты дорог и легкие, ажурные мосты.
Уранос (так про себя назвала Клара своего спутника) объяснил, что этот объектив видит с помощью нейтрино — космические их ливни пронизывают толщу Земли. Аппарат фильтрует потоки нейтрино таким образом, чтобы получалось нужное изображение.
— Да ведь так можно, пожалуй, заглянуть и в глубины Вселенной? — заинтересовалась Клара.
— В некотором смысле да. Я работаю над усовершенствованием прибора. Это мое изобретение — нейтринный фонарь.
Клара взглянула на него с уважением.
Заколыхались ультрамариновые волны Средиземного моря. На горизонте в серебристом мареве замелькали острова.
— Вы уже видели колосса Родосского?
— К сожалению, не успела.
— Эффектная статуя. Реставраторы израсходовали две тысячи тонн титана только на каркас и, кажется, три тысячи тонн меди. Да вот он, смотрите!
Клара смотрела на экран не отрываясь: зрелище было великолепное. На фоне огромного амфитеатра города высоко в небо вздымалась фигура колосса, солнце дробилось на его могучей груди, на гордо поднятой голове.
— Много монументальных произведений древнего мира восстановлено, — сказал Уранос. — Жаль только, что не включен в эту программу Вавилон.
— А может быть, это и хорошо, — возразила Клара. — Вавилон вошел в историю как символ жестокого рабства, насилия и развращенности. Зачем же его воскрешать?
— История — это история, — вздохнул Уранос.
Остров Родос со своим колоссом уплыл вдаль, окутался дымкой и вот уже скрылся за горизонтом. И снова вспенились вокруг синие волны, и кое-где показались белые корабли.
— В те времена искусство развивалось скачками, — продолжал Уранос. — И в разных местах. То в Междуречье, то на берегах Нила, то в Греции, то в Риме…
— Это здорово — скачками!
— И уже недалек тот час, когда тайны исторического процесса будут разгаданы.
— Разве историческая наука до сих пор не охватила всего процесса?
— Видите ли… Она собрала, вероятно, весь или почти весь фактический материал, какой только можно собрать, проанализировала его и дала в небольшом приближении правильную картину исторического развития. А вот почему происходило так, а не иначе, почему возобладал такой вариант, а не другой, — на это ответа нет.
— И, наверно, никогда и не будет.
— Почему же не будет? У нас хватит терпения, поставим точку только тогда, когда узнаем все.