Подошел Генрих. Спокойно, словно ничего и не случилось, сказал Вере:
— А мы вас только что вспоминали…
— Да-да, — подтвердила Клара. — Генрих предчувствовал, что ты появишься.
— Правда, не думал, что в таком виде…
Немного придя в себя. Вера хотела рассказать о своих с Ником приключениях, но ей было все еще так трудно говорить, что Клара ее остановила:
— Сперва проконсультируемся с Охраной здоровья. А расскажешь потом, потом.
— Прежде всего надо помочь Нику…
— Нику?!
— Да.
— Зачем ты его?..
— Не я, это он задумал экспедицию.
Клара прикусила губу, сорвала и смяла в пальцах травинку. Что делать? Взять обоих к себе? Но после того, что произошло, она вообще не должна с ним встречаться. Попросить руководство института тоже нельзя: Ярковой предан игнорированию. Хотя, конечно, на время болезни…
Заметив ее колебания, Генрих сказал, учтиво наклонив голову:
— Я вас выручу, Клара. Если вы с Верой не возражаете, я помогу Никифору Ярковому. Хорошо?
И, не дождавшись ответа, кивнул головой и пружинящим шагом направился к той скамейке, на которую прилег выбившийся из сил Никифор. Клара посмотрела ему в спину и подумала: «Все он знает, этот Уранос! Что за чудеса!»
— Пойдем, Верочка, пойдем, сейчас тебе будет лучше… Давай немного распакуемся, здесь уже тепло. А знаешь что? Сбрось его совсем, свой панцирь!
— Давно бы сняла, — прошептала Вера, — но сил нет. Хорошо, что Ник обогрев выключил, когда вошли…
Клара помогла подруге выбраться из костюма, и Вера облегченно вздохнула. Поправила прилипшие к вискам волосы, одернула голубую кофточку.
— Ой, Кларочка, если бы ты знала, из какой бездны мы выкарабкались! Если бы не Ник…
— Если бы не он, ты не оказалась бы в этой бездне. Он просто ненормальный, твой Ник.
— Не говори так, — сказала Вера, а сама подумала: «Эх, если бы он был мой!»
В теплой комнате, на удобной постели, Никифор быстро пришел в себя. Генрих разместился по соседству, но каждый день подолгу просиживал около Ника, рассказывая всякую всячину и о моделировании истории человечества, и о встрече с Кларой, и о путешествии на Уран. О Кларе говорил с нарочитым беспристрастием, словно был к ней совершенно равнодушен. Никифор слушал не перебивая, хотя эти разговоры, естественно, были ему неприятны. «Какой специфический голос… Где я его слышал?… — думал, поглядывая на зеленоватые волосы своего соперника. — Ну что ж, Клара выбрала его сама, так ей и надо!..» С радостью отметил, что ревности у него нет, а чтобы Генрих не подумал чего-нибудь дурного, говорил с ним дружески и доброжелательно.
— Странно, но мне кажется, будто бы мы где-то виделись…