Те же. Маргарита Керл. Она ставит золотой кубок вина на стол и, по-крывшись бледностью и дрожа, хватается за стул, чтобы не упасть.
М е л ь в и л ь
Что с вами, Керл? Что напугало вас?
К е р л
Ох! Ох!
Б е р г о й н
Что с вами?
К е р л
Что я увидала!
М е л ь в и л ь
Что именно?
К е р л
Когда я шла с вином
По лестнице, дверь отворилась сбоку, –
Я заглянула внутрь... а там... а там...
О, что я увидала! Боже! Боже!
М е л ь в и л ь
Ну что там? Что там? Говорите, Керл!
К е р л
Обтянутые черной тканью стены,
Обитый тканью черною помост,
Наточенный топор, подушка, плаха,
И полный зал народа, в тесноте,
В молчанье, в жадном ожиданье крови.
К а м е р и с т к и
Помилуй Боже нашу госпожу!
М е л ь в и л ь
Сдержитесь и молчите! Королева!
Те же. Мария. Она в белом праздничном платье, на шее у нее изображение агнца Божия на цепочке, к поясу привешены четки, в руке распятие, на голове золотой обруч, ее длинная черная вуаль откинута назад. При ее появлении все расступаются со знаками мучительного горя. Мельвиль непроизвольно опускается на колени.
М а р и я (со спокойным
величием оглядывая весь круг)
Что плачете вы? Радоваться надо,
Что наступает мук моих предел,
Спадает цепь, затворы распахнулись,
И что на крыльях ангельских душа
Моя навек умчится на свободу.
Что плачете вы? Вот когда во власть
Попала я к противнице надменной,
Терпела униженья и позор,
Не подобающие королеве,
Поистине тогда-то был предлог
Для ваших слез, и плакать было время.
Ко мне пришла целительница смерть
Шагами строгими врача и друга,
Крылами черными укрыть мой стыд.
Что плачете вы? Падших возвышает,
Облагораживает их конец.
Я чувствую — на мне опять корона,
Достоинство опять в моей душе.
(Сделав несколько шагов вперед.)
Как? Мельвиль тут? Нет, что вы, встаньте, сэр!
В час расставанья с вашей королевой
Вы принесли мне счастье, торжество.
Надежда есть, что обо мне не только
Поведают враги, но и друзья.
При мне мой друг и мой единоверец
Свидетелем стоит в мой смертный час.
Скажите, как жилось вам, милый Мельвиль,
В суровом этом и чужом краю,
С тех пор как от меня вас удалили?
Душой о вас болела часто я.
М е л ь в и л ь
Лишений не терпел я, кроме горя,
Что не могу служить тебе в беде.
М а р и я
А как Дидье, старик мой, камерарий?
Он, верно, умер? Старый был в летах.
М е л ь в и л ь
Нет, не дал Бог ему такого счастья.
Он дожил, чтоб тебя похоронить.
М а р и я
Как я обнять хотела б на прощанье
Своих родных! Мне это не дано!
Я в ваше сердце, Мельвиль, полагаю