– Попробуйте развинтить!
Как Борис ни старался, у него это не получилось. Горецкий усмехнулся и объяснил ему секрет трости.
– Так что, Борис Андреевич, возите всюду ее с собой, а как представится оказия, так мы сразу ее перешлем. А пока вам она княгиней отдана, вам и отвечать, – твердо сказал полковник.
Рано утром из ставки Деникина к командующему Добрармией прибыл капитан с секретным пакетом и просил разбудить Май-Маевского. Адъютант командующего Макаров постучался в спальню.
Генерал уже проснулся и, уставившись в потолок, курил папиросу. Капитан передал пакет в собственные руки командующего и вышел. Генерал сорвал сургучные печати и начал читать письмо. По мере того как он читал, выражение его лица становилось все мрачнее и печальнее. Наконец он обратился к адъютанту:
– Капитан, прочтите мое новое назначение и возьмите бумагу, я продиктую вам ответ.
«Дорогой Владимир Зенонович! – писал Деникин. – Мне грустно писать это письмо, переживая памятью Вашу героическую борьбу по удержанию Донецкого бассейна и взятию городов Екатеринослава, Харькова, Полтавы, Киева, Курска, Орла.
Последние события показали: в этой войне решающую роль играет конница. Поэтому я решил части барона Врангеля перебросить на Ваш фронт, подчинив ему Добровольческую армию, Вас же отозвать в мое распоряжение. Я твердо уверен, что это принесет успех в дальнейшей нашей борьбе с красными. Родина требует этого, и я надеюсь, что Вы не пойдете против нее.
С искренним уважением к Вам – Антон Деникин».
– Я этого давно ждал, – с горечью сказал генерал. – Писать не нужно: я раньше буду, чем дойдет ответ. Прикажите из состава поезда выделить мой вагон и приготовить паровоз.
Генерал назначил начальника штаба своим заместителем до прибытия нового командующего. В это время из ставки уже пришла телеграмма о выезде Врангеля.
– Я так и знал, что Врангель появится сразу же вслед за письмом, – сказал Май-Маевский.
Начальник штаба просил командующего дождаться барона, но Май-Маевский не соглашался.
Весть о замещении Май-Маевского Врангелем очень быстро распространилась по всему фронту. Войска симпатизировали командующему и восприняли новое назначение с недоумением. Все понимали, что на Май-Маевского хотят свалить неудачи на фронте.
На вокзале к Май-Маевскому подошла почетная рота, изъявившая желание сопровождать его в ставку. Генерал не возражал.
В вагон к Владимиру Зеноновичу являлись представители от частей, выражая соболезнования и намекая на то, что не Деникин, а сам Май-Маевский должен быть верховным главнокомандующим. Генерал выслушивал их, крепко пожимая руки, и говорил: