– Ну, это ты зря. Здесь в сарае никаким благородным офицером и не пахнет – вонища стоит несусветная.
– А чего же ты, дяденька, в сарае тогда ночью прячешься?
– А ты чего прячешься? – ответил Борис вопросом на вопрос.
– А я прячусь, – Миколка шмыгнул носом, – я прячусь от чекистов. Они нашего брата, беспризорника, ловят и стреляют. Нас шестеро было – я, Жбан, Лешка Косой, Миха, Шкилет и Сявка. Мы вместе кормились – когда на щипок, когда пьяного обшманаем, а когда и скок провернем. Хорошо жили. А третьего дня у станции в облаву-то и попали. Чекисты нас, малолеток, отдельно посадили, говорят – повезем в приют, кормить будем. Шкилет-то и рад – он за кормежку куда хочешь пойдет. Ночь в каталажке просидели, утром повели нас в машину – настоящая, «паккард» называется, – в голосе Миколки прозвучало самое настоящее восхищение, – говорят, что в приют повезут. Тут я вывернулся, одного между ног звезданул, на карачки, прополз – и тикать. Они – догонять, один даже из шпалера шарахнул, да я шустрый – раз-раз, и смылся. А потом спрятался за сараями, смотрю – едет «паккард», тот самый, и едет прямо в Ольховую Балку. А в Ольховой Балке чекисты к Духонину отправляют…
– Куда-куда? – поразился Борис.
– Будто сам не знаешь куда, – презрительно процедил Миколка, – в расход!
– Детей? – недоверчиво спросил Борис.
– Сам ты дите! – разозлился его собеседник и добавил с гордостью: – Мы не дети, мы – малолетние преступники!
– Однако ты, брат, того… загнул маленько насчет того, что в расход… мало ли какой дорогой ехали, может, в приют в ту же сторону надо…
– Ага, а через полчаса в Ольховой Балке отчего, интересно, пулемет строчил?
– Откуда я знаю? – рассердился Борис.
– Ты не знаешь, а я знаю, – стоял на своем Миколка, и непонятно было, сочиняет он или говорит чистую правду, – а только пропали ребята, и как я теперь кормиться буду – не имею понятия. Но ватаг везде много, так что пристроюсь куда-нибудь. А в приют я все равно не пойду, там воспитывают и в школу ходить заставят, а я этого страсть не люблю. А ты, дяденька, зачем здесь прячешься?
– А тебе что за дело, кто я такой и зачем прячусь? Ты сам от чекистов хоронишься!
– Это – дело разное, – солидно разъяснил Миколка, – я – малолетний преступник, а ты – классовый враг. Я вашего брата, офицера, ух как ненавижу! Был бы шпалер у меня – застрелил бы!
– С чего это ты злющий такой? – удивился Борис. – Что я тебе плохого сделал?
– Чего – ничего! – пробасил Миколка. – Того и сделал, что от рождения ты мне классовый враг.
– Говорил, что в школу ходить не хочешь, а сам вон какой политически подкованный, – поддразнил Борис.