Глаза привыкли к темноте и ловили очертания предметов. Руслан поискал под диваном бутылку с остатками водки; а что еще остается делать в темноте? Будем пьянствовать, морально разлагаться, спать…
Послышался далекий хлопок. Склоны гор, обращенные к санаторию, осветились. Руслан бросился к окну.
На снегу дрожали нежные розоватые отблески. Все самое интересное происходило за санаторием, Руслан мог видеть только отражение событий — сполохи на белом. Как будто в дальнем леске, не видимом из окна кабинета, метался туда-сюда огромный факел.
* * *
Он выпил полстакана водки и заснул мертвым сном. Проснулся с головной болью на рассвете: под потолком горела лампочка, и снова работали обогреватели.
Снаружи шел снег. Природа коварно отказалась от договора: протоколы ночных перемещений аннулировались. Стерлись возможные следы — и у крыльца, и под окнами, и у генераторной.
Морщась от головной боли, Руслан напился воды. Включил компьютер. К счастью, игра была сохранена всего за минуту до того, как вырубился свет. У него приподнялось настроение: не придется искать тайник с огнеметом заново.
Он вскипятил себе чая. Надо было начинать новый день: открывать дверь кабинета. Проверять, не приходил ли мертвяк. И, что самое неприятное, смотреть в окна на другую сторону здания. Туда, где ночью метался и бегал факел.
— Я могу и здесь посидеть, — сказал себе Руслан.
Голова тем временем болела все сильней. У Руслана был запас из нескольких таблеток, но тратить их просто так, ради обыкновенной головной боли, он счел преступным. Вот если бы выйти в медблок: там этих таблеток, должно быть, пруд пруди.
— Я лучше выпью еще чая, — вслух сказал Руслан.
Снег ложился на землю, успокаивающе, мягко. Некоторые снежинки ненадолго прижимались к стеклу. Это были настоящие шестигранные снежинки, как их рисуют в детских книгах и вырезают из бумаги.
— А ведь будет еще и Новый год, — сказал Руслан.
Он расфокусировал зрение, и кристаллик, на секунду прилипший к стеклу, сделался центром мира. В мире, где существуют такие правильные снежинки, все должно быть выверенно, точно, совершенно…
А что, если мертвяк сгорел?!
Руслан потер замерзшую щеку. Два события, случайно совпавшие. Сбой электрической сети и… мертвяк облился соляркой? Случайно? Или это самоубийство? Говорят, мертвяки ничего не чувствуют и ничего не соображают. Но мы ведь не знаем наверняка. Мог он сознательно покончить с собой?!
Если так — я один тут и свободен. В полной безопасности. Если так…
Он встал и отпер дверь в коридор. Мука с вечера лежала нетронутой, выявляя только вчерашние отпечатки Руслановых рифленых ботинок. Он так и не решался ходить по зданию в тапочках, как это делала смелая девочка Зоя.