Лиза остановилась в дверях своей комнаты. В центре, на вытертом коврике, возвышалась Алена, на подоконнике сидел флегматичный Паша, а с краешка, у дивана, жалась тусклая девочка лет семнадцати-восемнадцати, тощая, как кузнечик, и босая.
— А мы тут строим планы, — весело поделилась Алена. — Паша, приготовь чай. Я сейчас.
И Алена поманила Лизу за собой; по темному коридору, где пахло корицей, сестры молча проследовали в комнату Алены, по-зимнему стылую из-за постоянно включенного кондиционера.
— Я ведь ничего еще не решила, — с порога сказала Лиза. — А ты уже планируешь в моей комнате ремонт?
Алена поморщилась:
— Послушай, зачем эти бабские бытовые сцены? Зачем коммуналка, зачем война, мы ведь не первый день друг друга знаем?
— А если я откажусь? — предположила Лиза.
— Как же ты откажешься? — Алена сочувственно покачала головой. — Уже они подали заявление, уже день свадьбы назначен, куда же тебе отказываться?
— Пусть живут в Пашкиной комнате, я не против.
— Как ты себе представляешь — четыре человека на пятидесяти метрах? Да еще молодая семья?
— А куда я денусь?
— Да я ведь тебе денег дам, балда! Тебе же лучше: может, мужика какого-нибудь найдешь наконец, а то ведь тридцатник на носу и полный привет с личной жизнью…
— Сколько? — спросила Лиза.
— А? — Алена, кажется, не поверила своему счастью.
— Сколько ты мне дашь?
— Десять тысяч долларов, — сказала Алена непререкаемым тоном. — Это больше, чем твоя доля. Выдам наличными без проволочек. Когда к паспортистке пойдем?
* * *
Дождь колотил по ягодам и ромашкам на ткани зонта. Машины катились сплошным потоком, их белые глаза глядели, как у вареных рыб. Парень в обменном киоске, Игорь, неотрывно смотрел Лизе в спину, но она не оборачивалась.
Она стояла у края тротуара. Казалось, прошел час и другой, но минутная стрелка на ее часах едва сдвинулась. Холодные капли подпрыгивали, отталкиваясь от асфальта, и били по ногам ниже колен.
Потом дождь прекратился.
Лиза постояла, слушая тишину над зонтом. Капли скатывались с его металлических ребер. Лиза опустила зонт, посмотрела на небо, потом в конец улицы — и увидела трамвай.
Красный, узкий, он шел, сотрясая землю, фары светились теплым желтоватым светом. Лиза попятилась. Трамвай подошел к краю тротуара и остановился, тихо звякнув. Разъехались автоматические двери.
Лиза обернулась и посмотрела на обменный ларек. Лицо Игоря, ставшее частью решетки, было похоже на погашенную марку.
Лиза шагнула вперед и вверх, по ступенькам. Проход в салон был загорожен турникетом. Женщина-кассир чуть повернула голову.