Паша невольно поморщился, уж больно смешно и непривычно звучало его новое вепсское имя.
– Я приглашаю тебя, воевода, в свой дом, – предложил Павел, пытаясь отстраниться от новгородца, жесткая борода которого исколола ему щеку и шею.
– А ты складно глаголешь по-нашему, – усмехнулся Радей, высвобождая главу медвежьего рода из объятий, – а мне сказал князь, что ты и по-чудински-то не можешь.
– Подучил, – спокойно ответил Павел.
Радей отдал необходимые распоряжения по установке лагеря на поле между поселком и рекой и все трое направились в большой дом главы рода.
Соблюдая этикет гостеприимства, Павел на правах хозяина угощал дорого гостя с размахом, в большом зале, в том самом, где они почти месяц назад познакомились с новгородским князем. Только теперь на месте погибшего Конди гордо восседал Павел, он же Баар, он же новый и законный глава медвежьего рода.
Сначала для затравки на стол им подали пивка и копченых сигов. Вадим и Павел, помятуя об обычае не спрашивать гостя ни о чем, пока тот не утолит голод, молчали. Воевода похвалил свежее пиво и отменных сигов. Когда же от рыбин остались только жалкие скелеты, им принесли гусиные ножки под сметаной с чесноком и свежий хлеб. Радей, вооружившись увесистой лапкой, отдал должное вепсским стряпухам, не стесняясь при этом облизывать испачканные в жиру и сметане пальцы. Павел, поначалу соблюдая некоторое приличие, ел не спеша и аккуратно, но, заметив как новгородский воевода орудует гусиными лапками, не выдержал и принялся за еду более активно, со смачными причмокиваниями. Вадим же, управившись с одной ножкой, неспеша потягивал пиво, разглядывая плетения кольчуги, которую Радей, сняв перед трапезой, положил рядом с собой на скамью.
– Уважил, Баар Кондидович,– сыто произнес воевода, отодвигая от себя блюдо с костями, – хороши у тебя стряпухи.
– Так, Радей Ослянович, рад, что угодил, а еще рыбница будет, – ответил Павел, вытирая свои редкие черные усики.
Не успел воевода возразить, как перед ним поставили глиняный горшок с вепсской рыбной похлебкой и рядом положили деревянную ложку, – кушайте на здоровье.
– Знатная похлебка, воевода, отведай, – предложил Вадим и первым зачерпнул бульон.
Вадим, проживая почти месяц в Каргийоки, уже успел оценить эту вепсскую уху, которую варили на молоке, с луком и крупой, похожей на перловку. Похлебав ушицы, Радей ослабил ремень.
– Хороша похлебка, Баар Кондидович, – поблагодарил он, – однако пора и за дела.
Стол быстро опустел, две девушки убрали посуду, смели крошки. Было убрано также и пиво, взамен которого принесли квас. Павел пытался сдержать сытую отрыжку, но не смог, она получилась глухой и невнятной. И хотя на это никто не обратил внимания, он все же поспешил спросить: