Виновник происшествия стоял перед опустевшим прилавком, на котором еще несколько секунд назад громоздилась пирамида апельсинов, но смотрел он не на разгром, который сам же и учинил, а на Сидни.
Это был Генри Хопкинс, тот самый мужчина, который угостил их мороженым, а потом сидел на их одеяле в день Четвертого июля. Бэй он нравился. Он был такой спокойный, совсем как Клер. И надежный. Не сводя глаз с Сидни, он приблизился к ним.
— Привет, Сидни. Привет, Бэй, — поздоровался он.
Сидни кивнула на апельсины.
— Знаешь, на нас несложно произвести впечатление. Не стоило устраивать такой разгром, чтобы привлечь наше внимание.
— Открою тебе один мужской секрет. Мы делаем глупости не нарочно, но обычно из самых благих побуждений. — Он покачал головой. — Я прямо как мой дедушка. Он вечно меня наставляет, чтобы я не ловил ворон.
Сидни рассмеялась.
— Мы с Бэй пришли за клубничными тартинками.
— Похоже, сегодня такой день, что всех тянет на сладкое. Пару недель назад Эванель принесла деду банку консервированных вишен. Вчера он наткнулся на нее и сказал: «Почему бы не сделать побольше мороженого и не приготовить вишнево-банановый десерт?» Для десерта нам не хватало только сливочной помадки, так что сегодня я с утра пораньше отправился за ней.
— Да, ради вишнево-бананового десерта определенно стоит лишний раз проехаться до магазина.
— Слушайте, а не хотите побывать у нас на ферме? Вы ничем не заняты? Десерта хватит на всех. А потом я мог бы показать Бэй ферму. Посмотрела бы на коров.
На душе у Бэй просветлело, точно сквозь облака проглянуло солнце.
— Поедем смотреть на коров! — с воодушевлением воскликнула она, пытаясь заставить мать принять это предложение. — Коровы — это так здорово!
Сидни озадаченно взглянула на дочь.
— Сначала самолеты, теперь коровы. С каких это пор ты так полюбила коров?
— А ты разве не любишь коров? — спросила Бэй.
— Я к ним равнодушна, — ответила Сидни, затем обернулась к Генри. — Мы пришли сюда пешком. Нам не на чем будет добраться домой.
— Я мог бы вас отвезти, — предложил Генри.
Бэй потянула мать за рукав. Ну неужели она не видит, неужели не замечает, как спокойно ей рядом с ним, как их сердца бьются в унисон? Даже жилки у них на шеях пульсировали синхронно.
— Ну пожалуйста, мамочка!
Сидни перевела взгляд с Бэй на Генри.
— Похоже, я в меньшинстве.
— Вот и отлично! Встретимся за кассами.
С этими словами Генри ушел.
— Ну, любительница коров, в чем дело? — осведомилась Сидни.
— Неужели ты не видишь?
— Что я должна видеть?
— Ты ему нравишься. Как Клер — Тайлеру.
— Не совсем так, солнышко. Он мой друг.