А Летиция усмехнулась и сказала:
— Я рада. У вас интересное лицо, э-э… Эльм. Чистокровка. Но ваша фигура слишком мало напоминает хлюпиков из "золотой молодежи". Где это вас откопали, хотела бы я знать?
Лакей отодвинул ей стул, и она села. А я еще некоторое время стоял — укладывал ее довольно-таки угловатые слова в своем рассудке и пытался совместить их с хорошим тоном.
Она хамила напропалую. Жестоко. Утонченная-то светская дама.
И тогда я говорю:
— Знаете, пташка, я вообще-то с Мейны, — сажусь и ставлю локти на стол. Сгребаю серебро в букет и командую лакею: — Дружок, убери-ка отсюда все это барахло, мне вилок, ложек и ножей вполне хватит по одной штуке, а стакан оставь самый большой. Понял?
У лакея отвисла до пола челюсть, но лишнее он забрал. Митч рядом нервно сглотнул, у ее сопровождающих чуть глаза не повыскакивали — а сама Летиция как расхохочется!
— Так это правда, что ты пират?! Потрясающе, — и хлопает в ладоши.
Я понял, что правильно сделал. Ах, видели бы вы, как у нее потеплели глаза и лицо оттаяло. А я подумал, что раз ей смешно, когда я ей орла Простора строю, так надо и продолжать в том же духе. И говорю, небрежно так:
— Знаешь, Ци, мы с тобой это еще обсудим, но сейчас я жрать хочу, как морской змей. Я последний раз что-то проглотил еще в состоянии искусственного тяготения, так что в настоящий момент, пардон, голодный и опасный для жизни.
Она снова рассмеялась.
— Бедняжка, — говорит. — Только не умирай, не желаю овдоветь так рано, не познав высоких наслаждений нежной страсти! Стэн, положите этому голодающему какой-нибудь еды — хоть тарталетку с икрой — пока он еще жив…
Ничего себе, думаю. Н-но — сдаются ли настоящие пираты?! Засовываю в рот эту штучку с икрой — целиком — и говорю:
— Не беспокойся, малютка, я никак не могу позволить себе умереть в такой момент. А высокие наслаждения нежной страсти ты можешь познать, когда захочешь — только скажи. Хоть прямо сейчас.
Если ей, думаю, наплевать, что кругом полно греющих уши идиотов, то мне и подавно. Смутить меня еще не удавалось ни одному живому существу, хоть изредка носящему юбку.
Но тут я прокололся. Летиция посмотрела на меня насмешливо и говорит:
— Не разгоняйся так, шустренький. Сперва прыгают в воду, а потом плывут — не перепутай.
Ну что должен сделать порядочный человек в данном случае? Привстаю со стула и кланяюсь:
— Прошу прощения, сударыня. Фигню спорол.
Она снова рассмеялась — этакий добрый ангел, сменила гнев на милость. Но тест ее я понял и второй раз на ту же швабру наступать не стал. Принялся есть и болтать. Нес какой-то забавный вздор — про таможню, про полет, потом рассказал, как Диэлни менял свою информационную базу на дрессированного жука, как Огл настраивал дешифратор, чтобы заключить с комарами мирный договор… О, да, не глядя ни на что, трепался напропалую, врал, дурачился — лишь бы она смеялась.