Ну как же не нужна, когда она уже доказала свою состоятельность и полезность! Балашенко повторно обращается в комиссариат, прилагает расчеты эффективности машины, приводит новые доказательства.
В мае 1940 года приходит ответ: «По Вашим предложениям считаем, что заключения экспертов о нецелесообразности Ваших предложений являются правильными. Считаем вопрос законченным. Председатель Центральной комиссии НКПС по изобретательству…»
Сорок лет спустя мы с тревожным любопытством рассматриваем этот пожелтевший документ. Да, с тревожным. Как серьезно ошиблись тогда эксперты, как неквалифицированны и опрометчивы были их выводы в отношении машины Балашенко. Их опровергла сама жизнь. Но сколько полезных предложений отвергалось и отвергается по сей час таким же вот образом — походя, пренебрежительно. И не будем утешаться тем, что такое случалось во все века и исходило от людей, знатных своей ученостью и разумностью. Как предотвратить подобное в наше время, в нашей действительности?
Но вернемся в сороковой год. Отказ категорический, без права на обжалование, подкрепленный ссылкой на мнение авторитетных специалистов, накладывающий фактически запрет на продолжение работы. А на станции утюжит междупутья, и совсем неплохо, вроде бы нехитрая машина. Как быть в этой нелепой ситуации? Послать все к чертям, заниматься только тем, что вменено в твои служебные обязанности должностной инструкцией? Но ведь не для личной утехи нужна машина — для пользы общего дела…
Через несколько дней остыв от первого тягостного впечатления, Балашенко пошел к начальнику Южно-Уральской дороги Леониду Петровичу Малькевичу. Тот внимательно выслушал изобретателя и лишь спросил:
— Кому-нибудь показывали эту бумагу?
— Пока еще нет.
— Ну и не показывайте. Продолжайте работать над машиной, доводите ее до ума. В случае успеха — он ваш. А если неудача — приму на себя.
В. X. Балашенко — член партии с 1940 года. Его отец, Харитон Игнатьевич, в партию вступил в тревожном 1920 году. Помимо рабочего инструмента, при нем в то время постоянно находилась боевая винтовка. Как боец ЧОНа участвовал в схватках с врагами молодой Советской Республики. Когда власть в Забайкалье временно захватили колчаковцы, Балашенко-старшего арестовали и увезли в Иркутск. В памяти сына запечатлелась картина: отца, связанного по рукам, заталкивают во вражеский бронепоезд. Так в сознание мальчишки вошла гражданская война, вошла не по учебнику…
Самое страшное впечатление детства — люди убивали людей. Недалеко от станции в карьере белогвардейцы расстреливали красных, некоторых из них Витя Балашенко знал: они приходили к отцу. И первое, что понял Виктор, думая об отце и его товарищах, — ради своего дела коммунисты не жалели и жизни. Этот рано познанный принцип сыграл большую роль в судьбе Виктора Харитоновича.