'Ты труп, парень, только еще не осознаешь этого, – подумал я, бросая злой взгляд на адмирала. – И все благодаря твоему тупому адмиралу. Что за…'.
С тем происходило явно что-то неладное. Лицо как-то болезненно напряглось и застыло, превратившись в гипсовую маску. Я не видел выражения его глаз, но они явно были прикованы к лицу лейтенанта. 'В чем дело?'.
Вопрос еще только успел сформироваться, как ответ уже пришел. Он заключался в сдавленном стоне, вырвавшемся из горла адмирала. Нескольких секунд хватило на принятие решения, несколько больше времени ушло на то, чтобы успокоить свою совесть.
– Командир, останови атаку, – проговорил я в коммуникатор.
– В чем дело, сержант?
На одной из картинок было видно, как несколько бойцов, только что начавших движение под защитой из трех переносных силовых щитов, неожиданно замерли в недоуменном ожидании.
– Командир, этих солдат…, – я говорил, одновременно вглядываясь в профили двух голов, напряженно замерших с начала моего разговора с командиром. Они ждали и надеялись, веря и не веря одновременно в то, что может произойти. Я намеренно затягивал паузу. Наконец, адмирал не выдержал, повернул ко мне голову. Его лицо было настолько сильно искажено душевной болью и ненавистью, что на какой-то миг я даже испугался. Но не Савиньи, а самого себя, того садиста и убийцу, которого сейчас изображал перед адмиралом, – …надо взять живыми. Адмиралу мало просто крови. Он жаждет зрелищ! Как насчет вспоротого живота или выколотых глаз, а адмирал?
Командующий флотом и его заместитель до этого еще державшие себя в руках, после моих слов, как-то сразу обмякли, сгорбились, мгновенно превратившись в стариков.
– Это возможно, командир?
– Раз хочет, значит – получит, – зло отчеканил командир, после чего отдал приказ к атаке.
'Псы' атаковали быстро, молча, решительно, но, даже не смотря на жесткий приказ Жано, в живых повезло остаться, только двоим: лейтенанту и рядовому. Не успели они понять, что остались живы, как оказались раздетыми догола и распятыми на переборках. Озверевшие от пролитой крови наемники, стояли вокруг них, сдерживаемые только железной волей Жано. Правда, была еще одна причина, заставляя их оставаться на месте. Между ними и жертвами стоял Макс. Их неофициальный палач. Не знаю, что видели несчастные в глазах Макса, но, судя по выражению ужаса на лицах бедняг, мне нетрудно было представить холодную, резиновую улыбку на губах и мертвые глаза. Я знал, почему он не начинает. Он ждал моего слова. Я был противен самому себе, но дороги назад уже не было, к тому же распаленная толпа наемников могла в любой момент выйти из-под контроля.