Оторопев от подобных слов, я пытался сообразить, что происходит, как прорезался голос Седого, солдата из соседнего капонира: – Парни, что будем делать? Если это так на самом деле, то…
– Седой, у тебя что мозги скисли?! Ты же старый солдат! Неужели ты не понимаешь, этот полковник сам мятежник! Они прорываются к челнокам. Хотят удрать.
– К челнокам?! Толстяк, ты…
– Три минуты истекли. Выходите или отвечайте за последствия вашей глупости, – после этого жесткого ультиматума, видеосвязь снова оборвалась.
– Толстяк, ты только что подписал нам смертный приговор! А если этот полковник…
– Не дергайся, парень! Лишние эмоции отвлекают.
Голос был спокойным и твердым. Я знал, что он тоже волнуется и знает не больше моего, но я поверил ему, потому что очень хотел верить в его правоту. Страх тут же не замедлил явиться. Неуверенность, лежавшая тяжелым камнем у меня на душе, давила все сильнее. Неожиданно, где-то, на границе слышимости взревели тяжелые двигатели. 'Началось!'.
Сердце забилось с удвоенной силой. Мышцы автоматически напряглись, готовые действовать по первому приказу. Чувства обострились до предела. И тут ударили выстрелы. В памяти всплыло лицо Дака.
'Ребята! Дак! Черт! Совсем забыл о них. Их там убивают, а я…. Ну, гады! Вы свое получите!'.
Резкий всплеск ярости вымыл из моего сознания страх. Руки сами собой потянулись к пульту управления огнем. Неожиданно раздался в наушнике голос Толстяка.
– Дэвид! Слышишь?
– Слышу, Толстяк.
– Скоро наша очередь, парень.
Не успел я ответить, как снова засветился экран монитора: – Солдаты, вы делаете большую ошибку. Даю вам еще один шанс спасти себя.
Подстегнутый недавней вспышкой ярости, я неожиданно сам для себя вступил в разговор с офицером: – Кто вы, сэр? Мы не получали приказа от своего непосредственного командира о переподчинении вам. Прямое нарушение основ устава, сэр. Положение можно исправить, если вы дадите нам с ним поговорить, сэр.
– Ваш лейтенант оказался предателем. Он арестован, и в данный момент дает показания офицерам службы безопасности. Хочешь оказаться на его месте, солдат?
– Никак нет, сэр, – отчеканил я. – Но устав для меня священен, сэр.
– Солдат, я хорошо понимаю тебя, – в голосе офицера появились нотки сочувствия. – Сам старый служака. Тогда сделаем так. Я, со своим адъютантом, приду к вам. Лично предъявлю документы, указывающие на мои полномочия. И мы…
Тут меня словно перемкнуло. Я нагло перебиваю штаб – полковника, словно приятеля в разговоре: – Сэр, а что вам здесь надо?
Проходит несколько секунд молчания. Лицо штаб – полковника медленно багровеет. Губы кривятся. И вот, наконец, рот открывается в истошном крике: – Быдло! В порошок сотру! Лично застрелю! Убью…