Мы добрались до замка уже глубокой ночью. Старый воин, из моих первых наставников в искусстве умерщвлять плоть с помощью разного рода оружия, которому я передал так и не пришедшую в себя девушку, тревожно хмурил брови, пока я коротко пересказывал ему события, предшествующие моему появлению в замке. И, крикнув оружейнику, чтобы занялся и моим и ее оружием, которое я, несмотря ни на что, успел и рассмотреть и оценить, понес ее в гостевые покои, продолжая раздавать указания сбежавшимся во двор стражникам и слугам. А я отправился к себе. Чтобы быстренько привести себя в порядок и еще раз осмотреть незнакомку. Состояние которой начало вызывать у меня некоторую тревогу.
Утро наступило в хлопотах. Сбылись мои самые худшие подозрения. Что начали возникать еще по дороге. Когда я в очередной раз прокручивал все то, чему стал свидетелем, а затем и участником. Все более и более уверяясь в том, что не все так просто было в этой схватке, как мне изначально показалось. И, в конце концов, придя к выводу, что убивать ее никто не собирался. И нападавшим она нужна была живая. Но… не способная дать отпор.
Так что…. Предположение Карима о том, что коготь, а не кинжал, как я предположил, пока стягивал края ее раны, был обработан ядом, что лишал возможности двигаться, не стало для меня неожиданностью. И все, на что я мог надеяться, посылая за лекарем, что мы, с моим бывшим наставником, все-таки правы.
И, слава стихиям, на этот мои надежды сбылись. К тому моменту, когда он вошел в комнату, девушка все еще продолжала дышать, хоть и была бледна до такой степени, что сомнения в этом становились все сильнее.
— Ну что, доктор? — Я едва дождался, пока он закончит ее осматривать. Выслушивать пульс, заглядывать в застывшие глаза. И начнет выкладывать склянки из внушительной сумки, которую за ним нес его помощник.
— Все не так страшно, как кажется со стороны. Это растительный яд. Из тех, что на некоторое время лишают возможности реагировать на все, что происходит вокруг. Я дам ей противоядие. Но даже и без него, уже к вечеру она начала бы подавать признаки жизни. А через несколько дней от его действия не осталось бы и следа.
— То есть, — то, что я услышал, прекрасно укладывалось в мои размышления. Как и значок, приколотый под воротником ее рубашки, что принесла мне девушка-служанка, помогавшая раздеть мою спасенную. Скрещенные кинжалы. Знак гильдии-наемников. Но не это вызвало мой интерес. А цвет клинков, который мог быть белым — у новичков. Серебряным у Мастеров. И золотым. У элиты, которая имела право самостоятельно выбирать, кому и за какие деньги служить. И именно золотая нить выделала стилизованное изображение на черном фоне, — Вы хотите сказать, что кто-то очень хотел, чтобы она некоторое время не могла сопротивляться.