Она расхохоталась. Замуж?! Чего им всем так дался этот замуж?! Все, как одна, готовы разорвать своих пьянчуг-мужей, а дочерям всё прочат замуж! Мама-ня прячет кошелёк со своей нищенской зарплатой, которую зарабатывает тем, что моет полы в ночных ларьках, потому что завод накрылся тазом. А папаша давно уже забыл, что такое деньги.
Люська стыдилась в школе своей драной обуви и старой куртки. А потом ей подсказали, как одеться поприличней. Маманя так и не узнала, что в том ларьке, где она по утрам мыла полы, зарабатывая по полтиннику за день, её дочурка вече-ром в подсобке зарабатывала сотню, а потом и больше. Какой мужик будет пла-тить своей жене за удовольствие? А хачики платили. А потом она сообразила, что слишком дёшево собой торгует. Едва дождалась ещё два года, когда окончит де-вять классов, и ринулась в столицу. И вот оттуда написала мамане, чтоб не ждала.
Всё было. Были зуботычины, был мордобой. Девки упивались, садились на иглу. Потом была мадам Коко. Эта сумела навести порядок. Работа по обочинам закончилась, пошёл клиент приличный. Однажды такой вот интеллигентный дядя снял девочку на вечер в общество. Нарядил её в школьное платье, приделал банти-ки и привёл в свою тусовку. Мадам потом сказала, если Люська трепать не будет, то после больнички она её пристроит к неплохому человеку. Так оно и вышло, спасибо мадам Коко, не обманула. Гонки кончились и Марианна принялась беречь себя. Ей бешено повезло.
Мамаша потом по трубе сказала, что рада за неё. Остепенилась девка, вышла замуж. Когда родит внучков? Каких внучков?! В этой стране и жить нельзя, не то что размножаться! Хотела передать мамане, что она дура, да не стала. Пусть дума-ют в этом драном Соловьёвске, что у неё всё хорошо, пускай завидуют. Потому что Марианна точно знала, что её жирный старый папик — это лишь ступенька вы-ше. Она верила в свою звезду. Иначе бы давно спилась. И вот теперь ей следовало освоить новую ступень.
Марианна ненавидела выслушивать нытьё о том, что с ними сделали! В смы-сле, эти там, наверху, вся королевская рать, сделала со своим народом. Никто с ни-ми ничего не сделал. Если у тебя папашка козёл, а мамаша — размазня, то звёзды с неба ты хватать не будешь. И знай своё место. Вся страна такая. И вообще смешно думать, что кто-то будет сидеть у кормушки и не потянет на себя, что только смо-жет. Надо быть полными идиотами, чтобы думать, что над тобой сидят какие-ни-будь принципиальные и честные идиоты. Или, того смешнее, ангелы.
Это папаша с обидой заявляет, что он никому не верит, словно мстит кому-то своим заявлением. Да, страна их кинула. Сначала заморозили их жалкие десять тысяч, когда родаки чувствовали себя почти богачами. Потом вляпались в МММ, после чего в их мозгах запорхали мотыльки. Ко времени дефолта семья была пра-ктически нищей. И папаша радостно смеялся, когда узнавал, как кинула страна ещё кого-то. С тех пор это и стало их основным занятием. Он сидит на закопчён-ной кухне в трусах и драной майке. Она — в старом халате, не сходящемся на жи-воте, и жалуются друг дружке на жизнь. Люська смотрела на них с презрением, брала, что надо и демонстративно выходила.