— Что это?! — судя по мягкому звуку и чиханию, Зоя зацепила и обвалила на пол кучу старых шобонов, висящих на шестидюймовых гвоздях со шляпкой вели-чиной с большую пуговицу.
— Давай-давай, правь на свет. — посоветовал ей дядя Саня, подталкивая обчи-хавшуюся, слегка чумазую и обалдевшую от обилия впечатлений Зою на веранду.
— Ну, как? — с довольным видом обозрел Семёнов провинциальные хоромы. — Опоры кирпичные, потому и не просела! Сам делал с братом!
Она осмотрелась и вдруг умиротворённо помягчела. Веранда! Настоящая ве-ранда!
— Дачники сейчас скупают старые дома в деревнях, ремонтируют, сараи валят и на месте их делают веранды, — говорил меж тем Семёнов. — а мы ещё когда взяли да и сделали. Правда, председатель ругался, обещал снести. Но потом всем стало не до того.
Наверно, это было лет двадцать назад, догадался Лёнька, его ещё на свете не было. Зато начиналась перестройка, всеобщий бардак, развал и произвол. Поэтому в правлении колхоза забыли про незаконное строение в деревне Блошки. А потом молодые жители побежали из деревень и стало окончательно всем не до того. Вот верандочка и выжила. Всё это только добавляло симпатий с старому дому.
— Брось, мама. — солидно ответил Лёнька. — Хороший дом. Всё вычистим, что надо — починим, сад приведём в порядок. Тебе и за сто лет не приобрести такое. Верно, дядя Саня?
Тот обрадовался. Что ни говори, два мужика в семье — большая сила! Колодец есть в деревне, только почистить надо. А потом со временем и скважину пробить — здесь вода неглубоко. Оттого всё и растёт так дико.
На обратном пути они встретили идущего по дороге лысого дедулю. Одетый в старые галифе с красными лампасами и ветхий ватник, едва передвигал ноги лё-гонький, как одуванчик, старичок с блаженно-добрыми глазами.
— Садись, дядя Митяй. — пригласил его Семёнов.
Старичок что-то закурлыкал, но забрался на заднее сидение. Спустя пять ми-нут его высадили у села Остапьево.
ГЛАВА 2. Прекрасное начало каникул
— Анапа накрылась. — с несчастным видом сообщила в первый день лета Ната-ша Платонова. — Мама с папой уезжают в Кострому. И меня хотят тащить с собой. Бабушка заболела.
Было от чего придти в уныние. Платоновой светило провести неопределённо долгое время в чужом городе, без компа, без цветного телевизора, рядом с бабуш-кой, которую она совсем не знала. Мало того, жить ей предстояло в малогабарит-ной двухкомнатной хрущёбе, среди всех запахов захламлённого жилья давно больной старухи. Спать на полу на надувном матрасе, чтобы по ней ходили пятеро котов, три собаки и несчётное количество рыжих тараканов!