— А чего не подождал меня?
— Я не советчица Леху твоему. — ядовито отвечала Луша. — Говорит, что дом стеречь должон.
Евдокия снова оглянулась и прислушалась. Острыми глазами она обшарила семёновский забор и густо росшие за ним заросли одичавших многолетников. Улица на удивление была пуста. Лукерья всё не уходила от калитки и молча про-должала ждать. Тогда её свояченица повернулась и пошла, сопровождаемая враж-дебным взглядом.
* * *
— Виктор, тебя Борис зовёт чего-то. — бросил поздно вечером один из техни-ков, пробегая мимо.
— Сейчас приду. — отозвался тот, прервав на минуту беседу с Семёновым о в видах наживки и особенностях лова подлёщика на Волге.
— Ну, что? — спросил он, забираясь в передвижную монтажку в недрах трей-лера.
— Ничего не понимаю, — отозвался едва освещённый приглушённым светом оператор. — Смотри сюда.
Он указал на монитор.
— Ты помнишь, как сегодня погас свет? Мы потом переснимали дубли, но тол-ку никакого — Марианну как заело. Бревно и то было бы одушевлённее.
— Ну, помню. Что ж такого? Она так выложилась в первом дубле, а тут такая идиотская накладка с этим светом. Придётся переснимать в другой раз.
— Не придётся. — ответил Борька.
— Что значит?
— Смотри внимательно. Я прогоню покадрово.
На экране виднелась неподвижная Марианна. Едва заметными рывками она приближала руку к воде в кадке. Борис немного прибавил скорость. Вот рука де-вушки погрузилась в воду. Медленно и смазанно взлетели брызги.
— Смотри, смотри. — затаив дыхание, проговорил Борис.
Марианна открыла рот в беззвучном крике. Она рвалась обратно, но что-то словно держало её за руку.
— Отлично сыграно. — ничего не понимая, ответил режиссёр.
Он помнил этот момент. Марианна была выше всех похвал. Игра была такой, что он сам поверил в её ужас. Когда она вглядывалась в кадку, Виктору показа-лось, что там и в самом деле что-то есть. Он даже подумал, как потом получше домонтировать эти кадры спецэффектом. В зеркале воды должно быть видным нечто действительно вселяющее ужас. Пока же всё было превосходно. Кондаков ожидал, что вот-вот на экране всё исчезнет. Через секунду должен погаснуть свет. Кто-то из осветителей попрётся покурить наружу и заденет шнур.
— Вот оно!
И оба впились в экран глазами. Свет погас, но только на мгновение. Мигнула и свеча, которую держала Марианна. Но, вместо того, чтобы исчезнуть, как было на съёмках, огонёк снова разгорелся. Но на этот раз он был совершенно чёрным! Тем более был странен тусклый свет, расходящийся от него, как солнечная корона при затмении. В этом диком свете всё выглядело фантастично. Но не это было страшно! Марианна с беззвучным криком заваливалась назад. А из кадки за ней тянулась совсем живая рука! Потрясённые режиссёр и оператор видели, как паль-цы этой несомненно женской руки плотно охватили ладонь актрисы. Как крепко сжались. Марианна не переставала кричать. Они слышали тогда этот дикий вопль. Но длился он примерно лишь секунду. Вот в страшном, неестественном свете она начинает медленно бить левой рукой по этим пальцам. И роняет свечку в воду. Тогда действительно все почернело.