В течение следующего почти часа я отвечал на вопросы по «Арию-Бисмарку». Вроде экзамен прошел успешно, я не зря два дня зубрил толщину просто пояса, верхнего пояса, данные паротурбинной установки и башен главного калибра. Наконец первый приступ августейшего любопытства был удовлетворен, и донельзя воодушевленный Вильгельм пригласил меня отобедать. За столом обнаружилась интересная деталь – мне подали селедку с шампанским. То есть Вилли намекает мне, что сведения из Ливадии текут, как из дырявого решета – больше нигде не считали это моим любимым блюдом.
– Знак особого расположения, – прокомментировал Гоша, наблюдавший за ходом действа из моего мира.
– Вот именно, а тебе не стыдно, с твоей же подачи я вместо пива вынужден этой кислятиной давиться, – мысленно укорил я высочество, но раскаяния в ответ не дождался.
За обедом кайзер толкнул речь о том, что две монархические страны, оплот консерватических традиций в Европе и мире, должны теснее сотрудничать, крепить ряды и направлять колеблющихся, в каковых вопросах пока не наблюдается должного единства… Я внимал, поддакивая в ключевых местах. Наконец Вильгельм исчерпал эту тему и свернул назад, к почти забытому под кучей новых сведений автожиру.
– Вы говорите, что он очень прост в управлении, – поинтересовался Вилли, – неужели настолько, что я, с моей… э-э-э… моей левой рукой смогу им управлять?
Ага, подумал я, вот он и намек. Ну, что тут теперь говорить, у нас уже давно решено и мной твердо выучено…
– Конечно, – кивнул я. – Только мне непонятно, с чего это вы так заботитесь о сохранении статус-кво в отношении вашей руки. Она что, именно в таком виде вам дорога как память о детстве?
– Вы хотите сказать…
– Хочу. Стопроцентной гарантии дать не могу, но более чем наполовину уверен, что помочь вам в моих силах. И без всяких живодерских штучек, которыми развлекались врачи, лечившие вас ребенком. Кстати, позвольте выразить восхищение вашей силой воли – лично я бы не выдержал и повесил бы всю эту братию, как только к тому представилась бы хоть малейшая возможность. Вильгельм с каким-то странным выражением лица посмотрел на меня.
– Герр Найденов, – тихо сказал он, – даю вам слово – все, что вы сейчас скажете, останется между нами. Вы делаете мне слишком ценные подарки, чтобы не требовать ничего взамен – сначала мечту, а потом надежду… Так чем мне придется расплачиваться?
– Ну, господин кайзер, будем считать, что это вы от волнения такое ляпнули. Я что, похож на дурака, требовать от вас что-то? Максимум, мог бы попросить, да и то не буду, потому как вы сами уже все сказали. Только почаще вспоминайте ваши же слова о двух монархических странах, и все.