— Я что в клетку с тигром ночью залез? — спросил сам себя.
— Почти, — хмыкнул третий милиционер, моложе остальных, и подтолкнул парня к столу, кинув в руки мятую рубашку.
— Не моя, — заметил Вадим.
— Твоя на экспертизу пойдет, милок, — с презрением процедил усатый. Взял в руку ручку и давай спрашивать, что-то царапая на листах бумаги. — Имя, отчество, фамилия. Год рождения. Где прописан. Паспорт с собой?
— А? — сильней нахмурился Вадим, хлопнулся на стул напротив служаки. — Нет, дома.
— Зовут как?
— Кого?
— Тебя!
— Вадим…
— Фамилия, отчество?
— А?.. Греков, — черт, а отчество зачем?.. И какое? — Что происходит?
— Отчество?!
— Греков… Аркадьевич. Вадим Аркадьевич Греков. А что произошло?
— Вам знакома гражданка Селезнева Марина Игоревна?
— Кто это?.. А должна быть знакома?
— Сегодня ночью вами была изнасилована гражданка…
— Чего сделана?! — не поверил своим ушам Греков.
— Изнасилована тобой, подонком! Зальют глаза и мозги, а потом: чего, кого, как?! Ничего, сейчас тебе в камере быстро все подробности расскажут, а заодно научат, как себя с женщинами вести! Давайте-ка его, голубчика, на выход, — кивнул подручным лейтенант.
— Подождите!.. Мужики!.. Да, не мог я!! Вы что?! — запаниковал Вадим, вскочил.
— Сопротивляться? — процедил усатый и ударил парня в живот. Греков охнул, согнувшись, и получил локтем по шее. На руках за спиной защелкнулись наручники.
— Я ничего не понимаю, не понимаю, — в отупении шептал Вадим, боясь смотреть на брата.
— Не мямли, Вадим! Знаешь, чего мне стоило пробиться к тебе? Да ты знаешь, что к подследственным вообще не пускают?! Говори четко: что было, ну?!
— Да не помню я! Ни черта не помню! Одно знаю: не мог я ее изнасиловать, не мог!!
— Тихо! — Егор с опаской покосился на охранников и вновь качнулся к брату за решеткой. — Короче, слушай и запоминай: ничего не было. Не бы-ло!
— Экспертиза…
— Не твоя забота!… Я вытащу тебя, слышишь? Вытащу, только не кисни и ничего не подписывай. Так и говори — не было, не помню. Адвокат уже разговаривает со следователем…
— Господи, Иринка же узнает, — обхватил голову руками Вадим.
— Уже.
— И что?! — вскинулся парень. — Она верит? Скажи ей, что это не правда, передай, что я не мог… я ее люблю, Егор! Я не мог!…
— Тихо ты! Мог — не мог — все уже знают. Адвокат, думаешь, у меня в кармане сидел?
— Лев Михайлович? — стыд-то какой! Мама! — застонал парень, скривился, еле сдерживая слезы. Все, прощай нормальная жизнь, Ирочка… Нет, она должна понять, должна сообразить, что он не насильник!
— Гвиденко его знакомый. Молодой еще, но матерый. Обещал вытащить. Слушай его! — поморщился Егор то ли от ненависти к брату, то ли от жалости. — Бога душу, Вадим! Как ты мог?! Как ты мог?