— Что за дело, спрашивать не стоит?
— Извини, Егор. Коммерческая тайна.
Егор задумался: зная хватку Вадима можно не сомневаться — дело стоящее, и брат в любом случае получит желаемое, и скорей всего много больше, чем говорит, и останется чистым, с незапятнанной репутацией. Так почему бы действительно не войти в долю, не рискнуть? Пока предлагает, пока есть шанс запрыгнуть на поезд? Что говорить, дела идут все хуже и хуже. Год, другой и Егор будет работать за `спасибо'. А на него детей не выучишь, не накормишь. Ярослав при всей разгильдяйской натуре, мальчик очень умный. На красный диплом идет. И будущее соответственно — радужное. Если у отца краски на радугу хватит. А Маша замуж выйдет? Дети пойдут. Тоже помочь надо, да и внуков обеспечить. И Лику. Сейчас при всем желании содержать ее, как ему бы хотелось, он не может себе позволить. А мелкие суммы, что подачки — одно унижение и для него и для нее.
Да, думать нечего — нужно воспользоваться шансом, что дает ему брат. В конце концов, не станет же он родных подставлять?
. — Я придумаю, где взять деньги, Вадим.
Егор долго не мог уснуть — размышлял над предложением брата. Потом думал о нем самом и о том, что было бы, если б Вадим женился на Ирине.
Гадиной она была уникальной…
22 года назад.
Егор только вышел из арки Олиного дома, как увидел сидящую на скамейке Шехову. Она в упор смотрела на него, он — на нее. А хотелось оглянуться, проверить, что за спиной нет Олечки, и никто его сейчас не окликнет, а значит Вера не уличит в измене. Хотя изменяет он, как раз Ольге, и ей в пору предъявлять претензии, а никак не Шеховой, бесцветной, холодной, будто не живой. Но, черт возьми, именно эта бесчувственная статуя единственный шанс для него — путевка в нормальную жизнь — стабильность, обеспеченность. Большие возможности.
Неужели она следила за ним и выследила?
Нет, не может быть. Он осторожен, Ольга не болтлива. Хотя раз в год, говорят, и вилы стреляют.
— Вера? — шагнул к Шеховой, набравшись смелости. Придал лицу выражение легкого удивления и некоторой радости от встречи с невестой.
Девушка засмеялась, глаза хитро блеснули.
— Садись милый, — хлопнула ладонью о лавку. Егор брякнулся и заскучал — странно ведет себя Вера. К добру или к худу ее ехидный смех? Неужели все-таки узнала о его двойной жизни? Как теперь себя вести? Отрицать. Конечно же, отрицать все от первого слова до последнего, и уверять девушку в своей негасимой любви. Неважно, что она знает: происки недругов и завистников. Вот! На этом он и будет стоять!
— Как ты здесь? К подруге ходила?