— Но я знала, как это сделать.
— Поэтому Алеша фактически дежурил в школе…
— Угу, пока дневник не попал на глаза отцу!
— Ты как раз закончила героические разборки с новеньким мальчиком, посмевшим по широте душевной дернуть тебя за косу. Согласись — ложкой в лоб за такую малость — средство радикальное.
Я спрятала лицо на груди Андрея и все ж не сдержалась — засмеялась.
— Смешно? Конечно, сейчас-то. А тогда, как твоя бедная учительница инсульт на рабочем месте не заработала, до сих пор загадка: мальчик на полу — лоб в кровь. Ты испарилась в неизвестном направлении с испуга.
— А ты бы не испугался? Я ведь не метилась, кинула и попала… Что это тебя на воспоминания потянуло?
— Так…Странные истории в жизни случаются. Если б он не дергал тебя за косы, ты бы не кинула ложку. И не разбила бы лоб, не получила бы нагоняй.
К чему он все это? Что еще за преступление числится за мной, кроме тех, что мне известны? Или?…Нет, он не настолько проницателен, чтоб раскрыть наш с Сергеем секрет. Вот если б он спросил прямо, я, наверное, не смогла бы смолчать, утаить. Но он не спрашивал и даже не намекал, и я молчала, малодушно радовалась тому, что ему еще неведомо, тому, что у меня есть время на рокировку, чтобы спрятаться за ферзя — Сергея.
Болезненные объяснения с братьями не для меня, не смогла бы, не смогу. А он с присущей ему прямолинейностью, на реверансы размениваться не станет. И зря. Причинить боль всегда легко, но как жить с виной за то? Как преподнести столь скандальное известие, чтобы не ввести братьев в состояние, близкое к шоку. Наверное, все же придется все сделать самой, тактично. Но после Олега.
А что я скажу ему?
Самая простая задача: объясниться с мужем. Виртуально — простая, реально — виртуальная.
И такая же «несложная», как отыскать корректные и весомые слова для объяснения. И высказать их. И при этом найти в себе силы смотреть в глаза, выслушать с каменным лицом все, что он скажет в ответ.
Нет, на разговор с братьями меня уже не хватит. Они вряд ли что скажут, их лексикон значительно приятней словоизлияний Олега, но молчаливые взгляды будут бить больнее, чем хлесткие эпитеты разъяренного, возмущенного супруга.
— Действительно, странная штука жизнь. Одно цепляется за другое, как колючка за подол, — вздохнула я.
— Да, и мешают высказать главное. Ты ищешь слова и понимаешь, что все равно не найдешь настолько мягких и пушистых, чтобы смягчить весть.
— Ты о чем? — мгновенно насторожилась я, отпрянула и пристально посмотрела в лицо брата. Он же смотрел по верх моей головы, будто не хотел или не мог встретиться со мной глазами. Боялся, что я прочту в них? Что?