Маркиз засмеялся.
– Меня обвиняют во многих грехах, только не в легкой походке.
– Не ваша походка меня интересует. А ваши руки, – сердито бросила Сидони. – Уберите их, будьте любезны.
Она чувствовала его пристальный взгляд.
– Какими бы добродетелями вы ни обладали, со мной вы в безопасности, мадам.
– Какими бы добродетелями? – Сидони прикидывала, не ударить ли его коленом в пах. – А вы намеревались что-то предложить?
– Намерение довольно странное, ибо я собирался предложить вам поцеловать меня, – ответил Девеллин. – Только, полагаю, вы ударите меня по лицу.
– И справедливо полагаете.
– Увы, я всегда несчастлив в любви! – беспечно сказал он. – Неудивительно, что приходится так много пить.
Да, вероятно, Девеллин пьян. От него пахло душистым мылом, табаком и чем-то похожим на бренди. Сидони опять попыталась отстраниться. На этот раз он ее отпустил, но его руки медленно, дюйм за дюймом, соскальзывали с ее плеч. Маркиз сделал шаг назад и поднял голову к небу.
– Я тоже очень люблю гулять в полночь по городу, – продолжал он, как будто не произошло этого странного обмена высказываниями. – Ночной воздух замечательно восстанавливает здоровье.
– Полагаю, вам есть что восстанавливать, милорд, – саркастически заметила Сидони. – Кажется, вы действительно пьяны.
Девеллин засмеялся, но в его смехе не было ни веселья, ни цинизма.
– Давайте считать это просто бокалом коньяка за обедом, который иначе весьма трудно переварить.
– Извините?
– Но хватит обо мне. Я предпочел бы говорить о вас.
– А я нет, благодарю.
– Если оставить в стороне прекрасный ночной воздух, мэм, я не думаю, что вам стоит гулять одной. Я полагаю, что должен проводить вас домой. А потом, возможно, из благодарности вы пригласите меня на стаканчик пунша?
– Мне кажется, милорд, вам лучше заняться собственными делами, – возразила Сидони, указав на длинную, освещенную газовыми фонарями улицу за памятником. – И сделать это в собственном доме. Номер семнадцать, на тот случай, если вы запамятовали. Вы найдете его там, по левой стороне.
– Нет, я лучше пойду в другое место. За обедом я был достоверно осведомлен, что матерчатые обои в моей столовой вульгарны, а моя гостиная выглядит как дешевый бордель. Может, ваш дом я найду более привлекательным, мадам?
– Извините? Маркиз весело хмыкнул.
– Вы не устаете мне это повторять, мадам Сен-Годар. Вам что, всегда требуется столько извинений? Должно быть, вы очень безнравственная.
– Тогда позвольте сказать это иначе, милорд, – ответила Сидони, отчетливо произнося каждое слово. – Раньше в аду пойдет снег, чем я приглашу вас в мой дом.