но с готовностью признавался, что не понимает приятеля до конца.
Де Куинси уже был на пороге своей комнаты, когда в парадную дверь постучали. На крыльце стоял Айрленд, сжимая в руке сверток в грубой оберточной бумаге.
— Я видел, вы проходили мимо, — сказал он. — А вот вы меня не заметили.
— Где же вы были?
— В лавке Аскью. Он всегда дает мне Цюрихский каталог. Милейший старичок.
— Прогну вас, заходите, господин драматург. У меня припасена бутылочка, она давно поджидает вашего прихода.
Комната де Куинси на нижнем этаже дома выходила прямо на Бернерз-стрит.
— Я вовсе не драматург, Том. Всего лишь посредник; медиум, если угодно.
— Знаю, знаю. То, что в математике называется «средняя величина», без которой не может быть ни большей, ни меньшей величины.
— Стало быть, пьеса — это большая величина?
— Согласен, только бы не считать самого Шекспира за меньшую. Осторожно, ковер порван, не зацепитесь.
Комната де Куинси не отличалась богатым убранством: кровать, груды книг на ковре, вот почти и все. Окно выходило на очень оживленную улицу, откуда доносился низкий неумолчный гул большого города.
— Я частенько думал о вас: интересно, где же он обитает? — сказал Айрленд.
— Мне здесь нравится, — весело и беспечно отозвался де Куинси. — Чувствую себя настоящим лондонцем. Сейчас откроем бутылочку.
— Я-то живу здесь всю жизнь. Некоторые места очень люблю. Но пылкой страсти к Лондону не питаю.
— Отчего же? Он ведь вас создал.
— А может и уничтожить. — Уильям подошел к окну и посмотрел на подметальщика мостовых; тот уже убрал грязь и навоз со своего перекрестка и теперь подметал всю улицу. — Сегодня последнее представление пьесы.
— «Вортигерна»?
— Да. Шла всего шесть раз. Я думал, пойдет еще…
— Куда уж больше?
Айрленд резко обернулся к нему.
— Что вы хотите этим сказать?
Де Куинси на миг смешался.
— Любовь к Шекспиру надо взращивать долго. Этот автор не для современной публики.
— Однако же и у нас есть сторонники. Вот что я вырезал из «Ивнинг газетт».
Он вынул из кармана листок и громко прочитал:
Из глубины веков пришла к нам эта пьеса.
Ей автор — Бард, не нынешний повеса.
Шекспира имя требует почтенья
И беспристрастного к сей пьесе отношенья.
Де Куинси расхохотался:
— Стишки прежалкие.
— Согласен. Даже я написал бы лучше. — Айрленд пристально глянул на приятеля. — Но по духу верные.
— Бесспорно.
Его ответ явно утешил Айрленда.
— Я вам, Том, расскажу такое, о чем мало кто знает. Могу я рассчитывать, что это останется между нами?
Де Куинси едва заметно кивнул.
— Среди огромного количества документов, которые мне передал мой благодетель, — продолжал Айрленд, — я нашел еще одного «Генриха».