— О да. Никому другому такого не создать.
Ей хотелось еще больше взбудоражить и без того взволнованного Уильяма, хотелось окунуться в его бурную радость, чтобы позабыть о собственной жизни.
— Ему я еще ничего не сказал, — он мотнул головой в сторону потолка, давая понять, кого имеет в виду. — А то припишет себе мою заслугу. Как вы думаете, если бы я написал статью об этом открытии и отдал вашему брату, он сумел бы ее опубликовать?
— Конечно. С большой радостью. Почтет за честь содействовать ее изданию.
— Тогда, пожалуйста, скажите ему, что я уже приступил к работе, хорошо? Через неделю эссе будет готово. — И тут вдруг он ощутил всю неловкость положения: они сидят ночью, вдвоем, в его спальне. — Полагаю, мисс Лэм, мне следует проводить вас домой, — тихо, но твердо сказал он. — Надеюсь, я ничем вас не обидел.
— Конечно нет, мистер Айрленд. Боюсь, это я злоупотребила вашим гостеприимством.
— Ветер и ночь вскружили нам головы. Пойдемте, только тихо, как мыши.
Он вывел Мэри на Холборн-пассидж и проводил на Лейстолл-стрит, до самой двери. На пороге Мэри обернулась к нему:
— Замечательный выдался вечер, — с улыбкой сказала она.
— Для меня тоже.
* * *
В прихожей ее встретил взлохмаченный Чарльз:
— Где же ты пропадала, Мэри? Я обошел все закоулки.
— Слушала стихи Шекспира.
— Не понимаю, о чем ты.
— Уильям Айрленд обнаружил неизвестное стихотворение Барда. Я его только что слушала.
— Он читал его тебе на улице?
— Нет. Я ходила к нему в лавку.
— Поздней ночью?! Да ты в своем уме?
Она взглянула на него как на постороннего человека, с которым у нее нет ничего общего.
— Что ты хочешь сказать, Чарльз? Чем это могло мне грозить?
— Речь не об угрозе, Мэри.
— Тогда о чем? О приличиях? Неужто ты обо мне столь низкого мнения, что навязываешь мне какие-то условности?
— Я знаю, Айрленд — человек честный…
— Но не знаешь собственной сестры. В этом доме я существую словно во сне. Никакой настоящей, полнокровной жизни у меня здесь нет и в помине. Догадываешься ли ты, отчего я с таким нетерпением каждый вечер жду твоего прихода? Кроме тех случаев, разумеется, когда ты в стельку пьян.
Чарльз молчал.
— Кого я здесь вижу? С кем беседую? Чья благопристойность предписывает свести меня в могилу? Согласно какому обычаю я уже лежу в семейном склепе?
— Тише, Мэри. Ты разбудишь родителей.
— Их не разбудишь никогда! — еще громче воскликнула она. — Я здесь умираю.
— Ты что, всему свету намерена это сообщить? — Он взял ее за руку и потянул наверх, в ее спальню.
Мэри в изнеможении опустилась на кровать.
— Мистер Айрленд показывал мне свою последнюю находку, неизвестное стихотворение Барда. Я слушала. Вот и все. Потом он проводил меня до дому. У нашей двери мы расстались. Как ты сам говоришь, он человек честный. Я ему кое-что пообещала.