«Но как же с собственными признаниями Норкина, товарищ Л.?»
«Не будьте наивным, Виктор Андреевич. Если бы эти инженеры действительно хотели совершать вредительские акты, они могли бы пустить в воздух весь комбинат. Почему они ограничились незначительной порчей и маленькими срывами производства? Зачем им было травить рабочих? Признания? Сказки для иностранных идиотов!»
Было очевидно для каждого инженера, что этот химический завод, также как и многие из новых советских промышленных предприятий, работал с большими перебоями. Строительство было спешным и во многих отношениях незаконченным. Монтаж был убогим. Рабочие были недостаточно подготовлены. Правда заключалась в том, что недостаток опыта и ошибки были причиной несчастных случаев здесь до чистки и они продолжали вызывать несчастные случаи сейчас, когда «враги народа» были уже уничтожены.
«Наркомтяжпром завален докладами об условиях, которые могут вызвать несчастные случаи,» сказал товарищ Л. «Многие из этих докладов были написаны теми же людьми, которые позже признались в саботаже. Есть ли какой нибудь смысл для инженеров предупреждать о катастрофах, которые они сами подготовляют?»
«Я думаю, что нет.»
«И примите во внимание, каково бы было влияние на общественное мнение, если бы правительство обнародовало эти доклады на суде? Эх, я лучше придержу свой язык. Когда сердце полно, оно не может сдерживаться.
Что было правильно в отношении химических предприятий, относилось также и к угольным шахтам. Однажды секретарь партийного комитета, Сифуров, вызвал меня в свой кабинет. В это утро были затоплены некоторые шахты. Известия о несчастном случае распространились по всему городу и Сифуров был очень угнетен.
«Товарищ Кравченко, нам нужны несколько сотен пар резиновых сапог для людей, откачивающих шахты,» сказал он. «Я слышал, что у вас есть запас сапог и мне нужно ваше сотрудничество».
Я, конечно, согласился уступить сапоги. Затем я вовлек его в разговор о несчастном случае. Я хотел знать, был ли это новый случай саботажа.
«Нет никаких оснований приходить к таким заключениям, сказал Сифуров. «Покажите мне такое угольное предприятие, здесь или заграницей, которое бы не страдало от взрывов, обвалов и затоплений, это в порядке вещей, особенно здесь, где установки достаточно примитивны».
«Но,» настаивал я, «мы знаем из процессов и дознаний, что кемеровские шахты были переполнены вредителями». Секретарь партийного комитета долго смотрел на меня, криво усмехнулся и переменил тему.
Несколько позже у меня была беседа с одним из руководителей местного угольного треста, с которым у меня установились дружеские отношения. Наши переговоры затянулись дольше нормального времени и мы остались одни. Вдруг без всякого особого повода, он подошел к своему сейфу и вынул картонную папку, которую молча протянул мне. Я открыл папку и начал читать копии докладов в Главуголь в Москву.