На вздрагивающих ресницах Артура поблескивают слезы.
– Дедушка, я так скучаю по Селении! Мне кажется, я умру, если не увижу ее! – рыдает Артур, не в состоянии и дальше сдерживать рвущиеся наружу чувства.
Арчибальд неторопливо встает, садится на подоконник рядом с внуком и обнимает его за плечи.
– Любовь неподвластна времени, Артур. Я провел три года в темнице Ужасного У, и единственным человеком, который помог мне пережить эти годы, была твоя бабушка с ее прекрасной улыбкой. Никто не мог помешать мне вспоминать ее, видеть ее во сне. Любовь твоей бабушки сопровождала меня повсюду, ее нельзя было удержать никакими преградами. Раз Селения прочно поселилась в твоем сердце, значит, никто не сможет отобрать ее у тебя. Над ее образом не будет властно даже время.
Артур шмыгает носом, и слезы градом бегут по его веснушчатым щекам. Прозрачные капли такие огромные, что больше всего похожи на увеличительные линзы. Попадая под такую линзу, каждая веснушка многократно увеличивается в размерах. В такой ситуации лучше всего иметь под рукой носовой платок. Но у Артура пока нет привычки носить платок с собой.
Отец достает из кармана носовой платок, но не для того, чтобы дать его сыну, а чтобы отполировать великолепную баранью голову, горделиво красующуюся на капоте его автомобиля. Прекрасная золотистая статуэтка, эмблема машины этой марки, – гордость отца. «Овен впереди и восемьдесят лошадей сзади!» – часто шутит отец. Стоит ему приблизиться к своему автомобилю, как он чувствует себя непобедимым Гераклом. Наверное, потому, что машина обладает силой и мощью, которых так недостает ему самому. Машина является предметом его особых забот, он буквально сдувает с нее пылинки. Иногда жена даже ревнует его к автомобилю.
– Вытирай ноги, прежде чем садиться в машину! – строго говорит он супруге, показавшейся на крыльце с кучей вещей в руках.
Пожав плечами, жена ставит чемоданы на крыльцо и идет за оставшимся багажом. Почувствовав, что в ситуации, когда жена носит чемоданы, а супруг полирует платочком баранью голову, он выглядит, мягко говоря, смешно, отец, как всегда в подобных случаях, принимается еще энергичнее наводить блеск на свою любимицу.
Альфред сидит на пороге кабинета Арчибальда и с любопытством взирает на хозяина, с грустным видом развязывающего узлы на длинной самодельной веревке. Интересно, во что играл сейчас хозяин и почему опять без него? Все эти вопросы так и вертятся у Альфреда на языке, однако задать их он может только по-собачьи. А значит, нет надежды, что его поймут правильно. По крайней мере, пока. Поэтому он пытается самостоятельно разобраться в правилах новой игры.