Включив 17-ти часовые новости, я в друг услышал о террористическом акте, совершенном в ночь с 12 на 13 октября в центре Мадрида. Судя по записям Холмса, ещё 3 октября Паоло Риего и Андрей Веров, анализируя странную карту столицы Испании с гаечным ключом, лежащую сейчас предо мной, обсуждали в Эль-Эскориале возможность такого теракта. Интересно, знает ли о случившемся Холмс? Я постучался в дверь его кабинета.
— Входите, Ватсон, я не сплю и внимательно изучаю ваши записи. Особый интерес представляет ваша беседа с Гальбой в баре «Уолдорф». Несомненно, вы встречались с самым настоящим современным троцкистом.
— Холмс, вы слышали последние известия?
— Что, ещё один самолёт упал на Нью-Йорк?
— Нет, судя по картинке с типом, который подкармливает «птичек» на берегу Чёрного моря, это ещё впереди. Только что сообщили о ночном взрыве на центральной площади Мадрида. Я как раз рассматривал копию странной карты с гаечным ключом в виде руки и читал ваш комментарий к ней. Что это? Так не бывает.
— Как видите, дружище Ватсон, — очень даже бывает. Это — матрица и матрица — везде! Не волнуйтесь, чувство, которое вы сейчас испытываете, я пережил четвёртого октября, на другой день после того, как мы в Эль-Эскориале обсуждали с Андреем Веровым и Паоло Риего календари за 1994 год. Как вы уже поняли из моих записей, хозяин квартиры, который видел, как и я, календари впервые, точнее всех предсказал день катастрофы русского лайнера. А насчёт броских слов о новых самолётах, падающих на Нью-Йорк, — надо поосторожней, дорогой Ватсон, если вы не хотите, чтобы они действительно упали: слова бывают властны над матрицами, если они оказываются вложенными по отношению к тем, кто работает на объемлющих матрицах. Завтра мы поговорим о матрицах подробней, в процессе разгадки русских «ребусов». Мне кажется, у нас собран материал, которого вполне хватает на то, чтобы высказать определённые суждения по всем трём «пикникам». А как вам, дружище Ватсон, записка «О тандемном принципе деятельности»?
— Самое странное в этом деле, Холмс, то, что я впервые задумался о принципах нашей с вами совместной деятельности в день вашего отъезда в Швейцарию. Никогда раньше мы эти вопросы не обсуждали, но после ознакомления с содержанием записки я почувствовал себя в роли велосипедиста, который вхолостую крутит педали.
— Не надо заниматься самоуничижением, дорогой Ватсон. Каждый из нас делает ту часть общей работы, к которой более всего предрасположен. Ваш подход к анализу «пикников» по-своему уникален. А вот что касается результатов тандемной деятельности, то они не принадлежит никому лично из двоих, а это для меня вывод не то, чтобы не приемлемый, но требующий и нового осмысления, выходящего за рамки привычных стереотипов культуры в которой мы живём. Если же говорить откровенно, то мне нечего возразить по существу против выдвинутой в записке концепции авторских прав. Пока же ясно одно: такие выводы никогда не могли быть сформулированы в среде западного истеблишмента и, следовательно, мы имеем дело с правосознанием новой культуры. Но, извините, Ватсон, я хотел бы дочитать до конца ваш анализ, а завтра мы обсудим подробно оба варианта и, как мне кажется, выйдем на новый результат нашей тандемной деятельности.