Ну, его «т.е. самому себе» – чистый трёп. На самом-то деле – А. Акимову. В суде И. Казачков сказал совершенно справедливо, что если на третьем блоке не будет произведена модернизация, то он работать на нём откажется. Собственные его слова: «То пуск будет без меня». То есть, человек понимает – на реакторе, каким был он до аварии, работать нельзя Теперь, когда он узнал, что это был за монстр, признаёт, что и в его смену могло произойти это. То есть, независимо от оператора: Акимов, Казачков, Трегуб… То есть означает, что катастрофа произошла из-за реактора, его свойств, а не свойств оператора. И всё же Акимову он бы дал лет восемь. И справедливым бы посчитал.
Отказываюсь понимать!
По подъёму мощности после провала. После показаний Г.П. Метленко в суде я чётко убеждён, что не был на щите при самом провале, зашёл чуть позже. А то уже начал сомневаться, точно ли я помню, когда прочитал показания ребят, где они говорят, что я был. Мне незачем отрицать своё присутствие – за действия персонала всё равно несу ответственность, был ли, не был. Я или Саша Акимов дал распоряжение на подъём мощности -нет в том нарушения. Когда я спросил у Акимова, до какой мощности снизились, он назвал 30 МВт, разрешил подъём дальше. Не верить Акимову у меня не было никаких оснований, он был грамотным специалистом и честным человеком.
Такую же мощность 30…40 МВт назвали после расследования комиссия Мешкова, а там хватало «доброжелателей» и они бы не преминули ухватиться при провале до нуля, комиссия Шашарина и, наконец, правительственная. И только судебно-техническая комиссия, где не было работавших на реакторе, совершенно необоснованно говорит о провале до нуля. После анализа диаграмм мощности я убеждён, что она была не менее 30 МВт. А это есть «частичное снижение мощности» согласно Регламенту. И нет нарушения в подъёме мощности. И запас реактивности в то время не мог быть меньше 1 5 стержней. В 24 часа он был 24 стержня, есть запись в журнале. Возьмите самый жёсткий вариант – мощность скачком с 50 % до 0 провалилась. За полчаса отравление никак не составит 9 стержней – смотрите по кривой отравления. Мощностной коэффициент, конечно, считайте отрицательным, таким он нам выдавался.
Так за что же «сурово карать» надо Акимова или Дятлова? Действовали они согласно эксплуатационным документам. Подумать надо было И. Казачкову, прежде чем говорить: «Но им хотелось до конца довести испытания». Именно в его смену в 1985 г. произошло падение А3 при намеченном останове блока из-за неправильной работы приборов. При самом первом пункте программы работ, намеченных на останов. Не было запаса реактивности в 55 стержней, и Дятлов отдал приказ расхолаживать блок, ничего не выполнив. Здесь же почти всё было сделано, но почему-то Дятлов идёт на нарушение.