Было слышно, как Сход Развалыч ругается на приступочке с неугомонными зеваками, которых не пускали за пролом в заводской стене и которые весь день норовили устроить на заборе, опоясывающем гаражи, наблюдательные пункты. Приходилось гонять их, как ворон с элеватора.
Потом Сход Развалыч вошел. Вид сидящего Геральта его, казалось, ничуть не удивил.
— Какая сейчас ночь? Следующая? — тихо справился ведьмак.
— Да. Только не ночь еще, вечер.
— Сколько времени?
— Полдевятого.
Ведьмак слабо кивнул.
Семену очень хотелось как-нибудь подбодрить его, утешить. И орк, поставив чайник греться, нарочито громко заявил:
— Выживешь, Геральт! Кровь быстро остановили… лишь бы заражения не было. А не похоже, чтобы было.
Ведьмак поморщился:
— Ты что, лекарь?
— Нет, — беспечно отозвался Семен. — Но ведь и так видно!
— Видно, — проворчал Геральт. — Что тут видно? Хотя, ты прав, заражения действительно не будет.
Отчего ведьмак так в это верил — непонятно.
Вскоре поспел чайник. Геральт жадно, чуть ли не залпом выпил оба стакана своего особого бульона (бульон имел буро-красный цвет), умудрился при этом не обжечься и снова лег.
— Я еще посплю, — сказал он. — Руку не трогайте, оболочку не снимайте. И никаких врачей звать не нужно, ладно? Ведьмаков никто не лечит, кроме тех же ведьмаков.
— Я знаю, Геральт, — заверил Сход Развалыч. — Не беспокойся.
«Ага, — мрачно подумал Семен. — Заманишь сюда доктора, как же… Тот скорее к подыхающей дворняге поспешит, чем к раненому ведьмаку…»
— Оставьте меня одного в комнате, если можно…
— Хорошо, ведьмак.
Кобольд и орк обменялись понимающими взглядами и направились к выходу. Скрипнула, отворяясь, дверь и в комнату на миг заглянула осенняя ночь — очередная в бесконечной, ведущей к зиме, череде.
— Семен! Сход Развалыч! — позвал вдруг ведьмак.
Оба задержались у порога и обернулись.
— Что? — спросил Семен.
— Спасибо вам.
«Ишь ты! — поразился Семен. — Я таки дождался благодарности от ведьмака!»
А Сход Развалыч не поразился. В очередной раз.
Наутро ведьмак выпил еще два стакана бульона, неловко орудуя вилкой, которую держал левой рукой, съел приготовленную Сход Развалычем яичницу с гренками. Комок на культе потемнел и вроде бы уменьшился в размерах. Ссохся, что ли? Геральт оставался бледен, но ему явно похорошело со вчерашнего дня, а сил прибавлялось чуть ли не с каждой минутой.
Встретив очередной удивленно-недоверчивый взгляд Семена, Геральт чуть искривил губы и пояснил:
— Я живучий, Семен. Очень живучий. Потому что нежить, чудовище. Мутант, а не живой. Понятно?
— Понятно, — поспешно отозвался орк. — Ты ешь, ешь…