– Вам лучше присесть, милая, мой рассказ может занять много времени, – ответил я и мягко снял ее руки с моих плеч.
Она села на краешек постели, опершись локтями на колени, положив подбородок на ладони, и внимательно слушала, пока я излагал, что случилось с того момента, как Марти Эстел открыл дверь квартиры Вилли Байерса, до тех пор, пока я не покинул несчастного лейтенанта Шелла и не вернулся в гостиницу.
Глаза ее были расширены от шока, когда я закончил мой рассказ.
– Никак не могу этому поверить, – медленно произнесла она. – Байерс мертв и вам пришлось убить этого ужасного гиганта? А Марти Эстел ухитрился смыться?
– Не так уж я и расстроился, когда он это сделал, – признался я.
– Думаете, это он убил Байерса? – спросила она. – Может, когда не нашел там диадему, так разозлился, что уже действовал не соображая?
– Очень может быть. Но не могу себе представить Марти, фабрикующего потом самоубийство.
– Почему бы и нет? – логично возразила Пэтти.
– Хороший вопрос, – кисло оценил я. – Только я сейчас так запутался, что уже не знаю, что и думать, черт побери.
– Вы сказали Эстелу правду у меня дома, Дэнни? Ну, о том, что Байерс и Луиза сговорились украсть диадему, а потом он убил ее, когда узнал об Эстеле?
– Конечно, – пробурчал я. – И эта версия прекрасно работала вплоть до того момента, пока я не увидел мертвым маленького Вилли!
– Тогда кто еще, кроме Марти Эстела, мог его убить? – настаивала она со своей дьявольской логикой.
Я устало пожал плечами:
– Сдаюсь. Считаю, самое лучшее, что я могу сейчас сделать, – это выспаться. Поскольку Эстел все еще на свободе, полагаю, вам, милая, лучше остаться на какое-то время в отеле.
– Вы же не думаете, Дэнни, что он сможет найти меня здесь? – нервно уточнила она.
– Нет, – отрезал я слишком уверенно, но тут же сменил пластинку. – Я так не думаю, но это может случиться. Вам следует держать дверь запертой.
– Я не смогу уснуть, – прошептала она. – И так-то мне было несладко в последние часы, пока я не знала, что с вами приключилось. И сейчас тоже будет не легче.
Пэтти поднялась с постели и подошла ко мне настолько близко, что я почувствовал сквозь тонкий нейлон тепло ее тела и упругость ее груди.
– Мне так страшно, Дэнни, – прошептала она. – Не бросай меня одну. Останься здесь на всю ночь!
– Конечно, милая, – нежно отозвался я, обнимая ее. – Тебе и так пришлось бы позвать на помощь, чтобы выгнать меня.
Пэтти поцеловала меня с такой распутной страстью, которая всегда свидетельствует о безоговорочной капитуляции. Я оценил это очень высоко потому, что такое не так часто случается в жизни любого мужчины.