«Вот римляне пришли — и Цезарь с ними, С народами, известными и ныне: Ломбардцы, греки, галлы — как положено, И с ними слуги наций всевозможных. Пришли с Хенгистом саксы, с Свено — даны, Чья слава — это слезы, кровь и раны, Ирландцы, пикты, скотты — иберийцы, Затем Вильгельм и норманны-арийцы. И отпрыски всех наций этих — Причудливее крови не сыскать на свете — Смешались с теми, кто до них здесь жил, И нравы чьи Уэльс нам сохранил.»
Английское тщеславие и наглость росли по мере того, как Англия побеждала своих европейских конкурентов и становилась ведущей торговой державой, быстро индустриализирующейся. Основой английскoго процветания была торговля с колониями, и особенно, торговля африканскими рабами.
Вначале сельскохозяйственные рабочие в Карибском регионе доставлялись из Европы: ссыльные, осужденные и кабальные рабочие из Ирландии, Шотландии и самой Англии. Но в конце 17 века система белой рабочей сила была разрушена. Белых обычно освобождали через 3-10 лет и давали им участок земли, но по мере роста плантаций, поглощавших все пригодные земли, «белых бедняков» оставили ни с чем. Плантаторы все больше использовали новый источник рабсилы — африканских рабов, остававшихся рабами пожизненно.
В 18 веке развитие плантаций на Карибах и в Америке способствовало росту работорговли, около 60 000 африканцев перевозили через океан каждый год. Англий стала крупнейшим государством-рабовладельцем в Европе, получая огромные прибыли от «торгового треугольника»: промышленные товары везли в Африку в обмен за пленных африканцев, которых отправляли в Вест-Индию (Америку — пер.) и меняли на сырье и продовольственные продукты.
Рабы, в отличие от многих других обществ (речь идет о так называемом «традиционном рабстве» до начала массового производства — пер.), не имели никаких прав и считались вещами. Их объявляли к продаже наряду с лошадьми и другими товарами. Олауда Эквиано, украденный из родного дома в Нигерии в возрасте 11 лет и привезенный в Вест-Индию, ставший со временем лидером черной общины Британии, вспоминает кошмарный «средний переход» из Африки на Карибы.
«Меня скоро поместили в трюм, где меня встретила такая вонь, какой я никогда в жизни не встречал: так что там, среди этой невыносимой вони и воплей, я почувствовал себя таким больным и несчастным, что не смог ничего слышать, и потерял малейшее желание есть. Я ждал только последнего друга — смерть, которая освободила бы меня…
Я никогда не встречал такой жестокости среди людей, и не только по отношению к нам, чернокожим, но и к некоторым белым…