- Вам бы все усложнить, профессор. Прыгает - и хорошо! Нужно побольше практиковаться, а опыт придет, - махнул худой рукой Жора. - Не будет же он каждый раз высчитывать коэффициенты временного трения и решать системы уравнений.
- Че думать? Трясти надо, - вмешался Бейрут, сотрясаясь от смеха. - Молодец, Жорка! Штырь логика.
- Вы хотите сказать, что если я затащу его лет на двести вперед... - улыбаясь, произнес Дмитрий.
- ...Он все равно вернется назад, - продолжил Медведев.
С улыбкой он посмотрел на Потемкина и тут же помрачнел.
- Вернется-то да, он вернется. Вот только когда? - пробормотал он устало, тяжело вздохнул и тут же с горечью добавил:
- Обманул, получается, Славка: не переместить ее - выталкивающая сила назад вернет.
Профессор разговаривал сам с собой.
Динамики ноутбука вдруг заскрипели.
- Если вам больше нечего сказать, то мы двинем в церковь!? - вопросили они голосом Бейрута.
Медведев удивленно посмотрел на Дмитрия.
- Черт! - пробормотал тот. - Чуть не забыл. Я бы тоже к вам подключился, но боюсь, мне там будут не рады. - Потемкин потянулся над ноутбуком.
Тот мигнул: отключились хакеры. С экрана на зевающего Дмитрия смотрели уставшие родные глаза.
- Димчик, я с ног валюсь, - прошептала Светлана. - Всю ночь не спала. Отца ждала.
Девушка, послав в камеру воздушный поцелуй, отключила связь.
* * *
Трудно заснуть, когда спать совсем не хочется. Все мешает: одеяло, постоянно сползающее с кровати; жесткая подушка, громкие шумы за стеной. Сложная задача становится почти невыполнимой, если ко всему этому прибавить громкие удары сердца соседского кота, шуршание кровяного потока о стенки сосудов, скрип изношенной сердечной мышцы деда Трофима. Однако безвыходной она кажется только обычному человеку, а Дмитрий просто закрыл глаза... в сто первый раз... и приказал мозгу отключиться от внешних раздражителей.
Наконец-то пришла долгожданная расслабленность и тяжесть в веках - но вместе с этим появилась нарастающая тревога.
Кто-то невидимый, большой и грозный приближался, озаряя окружающее пространство яркими вспышками.
Прислушиваясь к своим ощущениям, Дмитрий невольно сжался в ожидании боли. Залпом крупнокалиберной артиллерии прямо в корпус непотопляемой субмарины громыхнуло ворвавшееся в жизненное пространство Потемкина чужое сознание.
- Я прикрою, напарник! - заорал Тромб, становясь перед испуганным человеком.
Обтекающая броня, переливаясь всеми цветами радуги, словно взорвалась, разлетелась во все стороны тысячами мелких брызг.