Зашипела вода, словно кто-то разбил яйцо на раскаленной сковородке. Анатолий загорланил жизнерадостную песню:
«Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся Советская земля.»
В дверь позвонили, и на пороге появился Иван Петрович Пугачев.
Помятое лицо, взъерошенная шевелюра, отсутствующий взгляд - типичный портрет нетипичного интеллигента, всю ночь решавшего глобальные проблемы.
Можно было предположить, что он только сейчас проснулся - не успел умыться и привести себя в порядок.
- Ребятишки! Мы там поесть приготовили с профессором, - махнув рукой куда-то вниз, он тут же поправился. - Вернее, готовил профессор, пока я спал. У вас-то, наверное, шаром покати, так что - добро пожаловать к нашему столу.
Прислушавшись к шуму в ванной, Иван Петрович уважительно хмыкнул:
- Советский жизнерадостный клас...сик? Мало кто помнит старые песни!
- У вас душ свободен? - Дмитрий кивнул в сторону взвывшей двери, неожиданно перешедшей на фальцет. - Наш Нью-Витас еще долго плескаться будет.
- Нет! - улыбнулся гость. - У нас та же история. Я умывался на кухне, - захватив взлохмаченные волосы пятерней, Пугачев попытался пригладить непокорные вихры.
- Профессор в армии, наверно, поваром был, - продолжил он. - Встал с утра пораньше, наготовил еды на батальон, и отмокать. Репертуар только у него печальный, не как у вашего певца: все вокруг «Сулико» вращается, хоть и с некоторыми интерпретациями, - досказал Пугачев и повернулся, чтобы уйти.
- Да! Приходите через полчасика!
По примеру Иван Петровича, Дмитрий почистил зубы над кухонной раковиной и стал ждать выхода Анатолия.
Прежде чем знаток песенного репертуара времен развитого социализма появился на пороге кухни, разгоряченный и девственно чистый, Димке пришлось прослушать еще несколько неизвестных шедевров прошедшей эпохи.
- Мог бы постучаться, - заметил телохранитель, когда узнал, что их ждут. - Я бы поторопился.
Дмитрий вспомнил Тромба, его слова об униженности человека, стоящего перед дверью, и широко улыбнулся.
- Успеем!
За три минуты до назначенного времени они с Анатолием стояли на пороге квартиры Пугачевых. Дмитрий нажал на кнопку звонка. В ответ на неприятное треньканье в квартире что-то загрохотало, словно в прихожей уронили шкаф.
Входная дверь открылась, и на пороге, появился пошатывающийся Ванькин. Голова его была перевязана грязным бинтом, словно у партизана времен Великой Отечественной войны.
Дмитрий был готов к такому повороту событий: он еще на лестнице ощутил мысленное присутствие потерянного атлета.