Другое дело - Анатолий. Смотреть на него без улыбки было невозможно: открытый рот, выпученные глаза.
- Но... Как? Ты же! Взрыв! - Телохранитель выталкивая слова, заикался.
- Я тоже рад вас видеть, - улыбнулся Ванькин, вконец вводя Анатолия в ступор.
- Шутит? - удивленно выдавил тот.
- Нет, господа, это - не наш Ванькин! Плохая подделка! - пискляво прокричал Анатолий, задирая голову к потолку.
Из-за спины раненого атлета, как из-за стены, выглянул Иван Петрович.
Мужчина развел руки в стороны и, оправдываясь, пролепетал:
- Вот! Только что зашел.
Анатолий подошел к Ванькину вплотную и, прильнув к широкой груди, серьезно произнес:
- Мы рады.
- Я же говорю вам. Как только на улице стихло, я сообразил, что пришло время тяжелой артиллерии. Сразу заметил базуку за спиной у одного из нападавших. Думаю: ребята серьезные, не в шашки играть пришли. Сообразить-то успел, а спрятаться - нет. Метнулся к подвалу, ну тут и зашелестело. Словно песок в металлическое ведро. Ба-бах! Рвануло так, что кишки в животе закипели! Взрывной волной меня на полпути догнало, и - пинком под зад. Повезло, что дверь в подвал оказалась не только не запертой, но и петлями внутрь - сбавила скорость. Я при памяти был, хотя соображал туго, - задыхаясь от непривычного многословия, Ванькин замолчал, перевел дух и продолжал уже более размеренно:
- Короче! Влетел я башкой прямо в бетонную стену и тут же отключился - похоже, надолго. Пришел в себя, когда наверху уже все стихло. К тому времени приехала милиция. Но и она уже отъезжала, пока я соображать начал. Я особо светиться не решился. Осмотрелся - никого: ни профессора, ни бойцов.
Ванькин ощупал перемотанный бинтами череп и тихо застонал:
- Что ж так не прет, блин!
- Тебя как звать, боец? - впервые без иронии спросил Анатолий, и в его голосе проскользнули нотки дружеского расположения.
- Илья! - буркнул Ванькин, смутившись, чего от него никто не ожидал.
- Ты не прав, брат Илья. Рубаха на тебе от рождения - везунчик ты! - возразил Анатолий и, подойдя к здоровяку вплотную, хлопнул его по квадратному плечу.
- Голова у тебя, похоже, крепкая, братишка. Сотрясения мозга нет? - с сочувствием спросил водитель, телохранитель и просто хороший человек, разглядывая бело-марлевую чалму, нелепо болтающуюся на макушке здоровяка.
- Это же кость! Братишка, - воскликнул тот осторожно, словно пробуя на вкус последнее слово. Прикоснувшись к голове, улыбнулся и продолжил:
- Были бы мозги, было бы и сотрясение. С мозгами я не бегал бы по подъездам, прикрывая задницу страдающим умникам.