Профессор наконец-то совладал с чувствами - успокоился.
- Полковник, - устало произнес он.
- Идиот, - беззвучно прошептал Юрий Николаевич.
И тут же продолжил - громче и спокойнее:
- Друзья мои. Наше ведомство давно не практикует похищение людей, мы никого не держим у себя без причины. Я разберусь с этим и в самое ближайшее время сразу сообщу вам. Ну а сейчас, думаю, всем пора отдохнуть.
Юрий Николаевич вновь превратился в доброго и заботливого родителя.
- Дима, ты уж меня извини, но оставить тебя без присмотра не могу. Светик меня живьем съест, если с тобой что-нибудь случится, - словно оправдываясь, произнес он. - Поэтому отдаю тебе Анатолия. Во временное пользование. Отправляйся домой, отдохни, успокой мать, а завтра Толик отвезет тебя на квартиру, где вы побудете некоторое время. До тех пор пока мы не убедим всех в том, что ты безопасен.
* * *
Холодный туман, отступая, рассеялся. Лишь в темных углах, он просочился в расщелины между камнями - откуда как по команде выползли, выпрыгнули, выкатились полчища разнообразных жутких тварей. Извивающиеся скользкие черви; шуршащие сочленениями пауки; аморфные амебы - вся эта кошмарная компания двинулась в центр пещеры, к высокому светловолосому мужчине.
Длинные ноги, мускулатура рельефно обрисовывающая атлетическую фигуру. Как минимум, мифологический герой.
Большой добродушный пес прижался к бедру подставляя крепкую голову под вздрагивающую от напряжения руку.
Дмитрий перевел взгляд на копошащийся под ногами комок. С трудом сдерживая рвотные спазмы, зажал рот руками. Из-под камня выполз отвратительный фиолетовый слизняк. Быстро скользнув вверх, метровая пиявка слепо уткнулась в ботинок и, почувствовав пищу, стала распадаться на множество мелких безобразных копий. Забыв о тошноте, Дмитрий исполнил истерическую чечетку. Он топтал наползающую мерзость до тех пор, пока последняя тварь не превратилась в мокрое пятно на камне.
Пока он вел свою маленькую персональную войну, пес вышел вперед, хищно оскалился, демонстрируя большие треугольные клыки, - и вдруг весело подмигнул. Длинная шерсть встала дыбом, заискрилась.
Изящно прогнувшись - движением, более присущим семейству кошачьих, - сенбернар без подготовки прыгнул в самый центр отвратительного месива. Его встретил частокол клацающих зубов. Мелькающие клешни вцепились в шерсть. Извивающие щупальца потянулись к телу.
«Они же разорвут его на куски!» - хотел закричать Дмитрий, но голос предательски дрогнул, и вместо крика наружу вырвался то ли писк, то ли хрип.