– Прекрасно. Значит, мы оба свободны. Топай сюда.
У него был непривычно радостный голос; я решила – это из-за того, что мы можем целый день провести вместе. Словно заразившись его радостью, быстро приняла душ и надела одно из лучших платьев – «рубашку» из тонкой шерсти в цветочек, скрывавшее уже слегка заметный живот. Волосы были длиннее, чем обычно, закрывали шею и запутались в замке платья, когда я торопливо застегивала его. Поверх платья надела легкое красное пальто, хотя день был довольно холодный. Я не стала доставать зимнюю одежду, зная, что во время беременности мне обычно бывает жарко.
– Привет, красотка! – воскликнул Дэвид, открыв дверь. Прижал меня к себе и от избытка чувств громко чмокнул; помог снять пальто и, слегка отстранившись, повторил: – Да ты в самом деле красотка.
Я почувствовала, что краснею.
– Вот это да! Руфи, ты краснеешь? Первый раз вижу. Несмотря на смущение, меня распирало от счастья. Он сел на кровать и усадил меня к себе на колени.
– Ну, как дела? И что ты с собой сделала? Выглядишь как-то по-другому.
Я улыбнулась:
– И ты ведешь себя по-другому.
– Кто, я? У меня прекрасное настроение, только и всего. Могу я это себе позволить?
– Конечно.
– Между прочим, ты не ответила.
– У меня волосы отросли.
– Тебе идет. Но тут что-то другое. Погоди-ка, тебе убрали горбинку? – Он ощупал мой нос. – Нет, на месте.
– О Дэвид, – выдохнула я, смущенно рассмеялась и уткнулась ему в шею.
– Повтори.
– Что?
– Скажи еще раз «О Дэвид».
– Не могу. Я стесняюсь.
– Боже мой, ты стесняешься, – негромко повторил он.
Я поцеловала его, и он теснее прижал меня к себе.
– Я беременна, – прошептала я. – От тебя. С лета.
Он так стиснул меня, что я не могла дышать – и не хотела. Потом осторожно уложил на кровать, подсунул под голову подушку. Положил руку мне на живот и с серьезным видом стал его поглаживать.
– Еще рано, – умиротворенно сказала я. – Через месяц начнет толкаться.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Прекрасно. Как всегда в таком состоянии, – похвасталась я.
– Август, – принялся считать Дэвид, – а когда…
– В мае. Ближе к концу.
– Жаль, я раньше не знал. – Он продолжал поглаживать мой живот.
– Да. Но по большому счету это ничего не меняет.
Его рука замерла, он встал с кровати и отошел к окну. Я с тревогой наблюдала за ним и подумала: ему, должно быть, странно, что я от него ничего не требую. Он закурил, глубоко затянулся, выпустил несколько колечек дыма и внимательно стал следить за тем, как они рассеиваются в воздухе.
– Я так долго не появлялся, потому что Сара ездила в Неваду, чтобы получить развод, и я не хотел тебе говорить, пока все не решилось.