Он замолчал так внезапно, что я некоторое время сидела и ждала продолжения. Потом попросила у него прощения – непонятно за что – и вышла. Он позвал меня, но за мной не побежал. Я поднялась этажом выше и постучала в квартиру Ландау. Открыла миссис Ландау. Руки в муке, сама вот-вот лопнет от благочестия.
– Дэвид дома? – спросила я.
– Да.
– Мне надо с ним поговорить.
– Он отдыхает, – ответила она, отряхивая муку с рук. В воздухе повисло легкое белое облачко. – Некоторые молодые люди много работают, чтоб вы знали, мисс.
– Знаю, знаю, – громко сказала я, сообразив, что она говорит почти шепотом, чтобы он не услышал из своей комнаты, – но мне нужно с ним поговорить.
– Ма, кто там? – крикнул он. Она не ответила.
– Это я, Руфь! – крикнула я. – Мне нужно поговорить с тобой.
Я услышала, как он вышел в кухню, и вдруг поняла, что не знаю, с чего начать.
– Когда человек устал, – заметила его мать, поворачиваясь к нему, – он должен отдыхать.
– Да ладно, перестань, – ответил он.
Она отошла от двери, и он появился на пороге. Я заколебалась. Я не заходила в эту квартиру открыто, с тех пор как мне исполнилось четырнадцать.
– Можем поговорить у меня в комнате, – сказал он.
У Дэвида – идола этой семьи – была своя комната и дверь с защелкой. Мы прошли туда через кухню, где его мать враждебно уставилась на меня сквозь мучное облако над столом: она раскатывала тесто для лапши. Я села на постель, смятую, потому что перед моим приходом он лежал; Дэвид придвинул к ней стул и сел, ожидая, что я скажу. Я, как последняя идиотка, потерла руки, потом вдруг попыталась вспомнить, во что одета, но не хотела опускать глаза, чтобы посмотреть на себя.
– Жаль, что я не курю, – наконец выдавила я из себя. Он ободряюще улыбнулся.
Интуиция мне подсказывала, что надо бы извиниться, но вместо этого я выпалила:
– Мартин собирается пойти добровольцем. – И с облегчением увидела, что Дэвид ошеломлен, – я боялась, что это известие он не воспримет всерьез.
– Ты шутишь.
– Ничуть. То есть точно не знаю, но я пришла домой с работы, а он…
– Эй, – негромко сказал он, – ну-ка, расслабься. Давай без паники.
Взял мои ладони в свои и сжал их. Когда я снова открыла рот, велел мне замолчать и сделать паузу. Я несколько раз глубоко вздохнула и начала сначала:
– Уверена, ты с ним ни разу не говорил за всю неделю.
– Я его даже не видел.
– Да, он почти не бывал дома, – сказала я и, вспомнив, что и сама пропадала целые дни и мы с Дэвидом не виделись, отвела глаза. – Он от всех прятался. После того скандала.
– С чего все началось? Как обычно?
– Приблизительно. – Я рассказала ему об открытках из школы. – Только на этот раз все было хуже, чем обычно. Думаю, ты можешь себе представить. Отец довел его до бешенства, и он – Мартин – швырнул в него цветочный горшок. – Я заметила, что Дэвид пытается сдержать улыбку: он не испытывал особой симпатии к моему отцу.