– Привет, Руфи, – крикнул Мартин. – Как дела?
– Как сажа бела.
– О-хо-хо, – вздохнул он, обращаясь к Вивиан, – с ума сойти, какие в нашей семейке все остроумные.
Вивиан снова хихикнула. Он наклонился и громко поцеловал ее в нос.
– Мартин, сказать маме, что я тебя видела? Она волнуется.
– Ну конечно сказать! Скажи, что видела меня, скажи, что я… как там дальше в этой песенке? Забыл.
Вивиан хихикнула.
Я посмотрела на нее. Дешевая потаскушка (миссис Ландау уверяла, что такие встречаются только в католических школах) со смазливой мордашкой без единого признака мысли, стройными ногами и невероятных размеров торчащей вперед грудью, которая считалась достопримечательностью всего квартала и являлась предметом непомерной гордости ее обладательницы. Я никогда не обращала на Вивиан внимания, мне она была безразлична. Сейчас же я с удивлением читала на ее лице выражение страха, вызова, ненависти. И это идиотское ее хихиканье!
– Может, спустишься и поговорим? – спросила я Мартина.
– Старшая сестра, – ответил он, – говори прямо здесь, пусть моя подружка слышит.
– Мне надо знать, придешь ли ты сегодня домой.
– Я бы не прочь, но сама видишь, я… хм… – подняв руки с натянутой на них бечевкой, – я тут попал в плен к одной доброй вдовушке и ее очаровательной дочурке.
Вивиан хихикнула.
– И рад был бы вырваться, – он сильно натянул бечевку, – но стоит мне попытаться, путы становятся еще крепче.
Я стояла рядом и не могла заставить себя уйти.
– Не бойся, – внезапно осмелев, вставила Вивиан, – мы его не съедим.
– Вот как! – Он изобразил недовольство. – А что ты мне обещала?
Ее просто раздувало от гордости, но она не смогла удержаться и фыркнула, громко объявив, что Мартин «кошмарный». Эдакая застенчивая шлюшка – даже ему не удалось скрыть отвращения.
– Слушай, Руфь, передай им, что я когда-нибудь вернусь, ладно? Скажи, что я жив, хотя вряд ли их это сильно волнует, и что обо мне тут нежно заботятся.
– Небось, получше, чем дома-то, – выпалила она.
– Послушай, ты, если не можешь помолчать, иди наверх и подои свое вымя, – сказала я.
– Ну, знаешь! – Она в ярости вскочила. Мартин давился от смеха, но она этого не замечала. – Это что за выражения? Со мной в жизни так не разговаривали!
– Не сомневаюсь.
– Да кто ты такая? Чего ты так задаешься? Воображаешь, ты тут самая умная?
– Ладно, детка. – Мартин тоже поднялся и стянул бечевку с пальцев. – Замнем.
– Ах так? Тебе наплевать на меня! – завизжала она. – Ей, значит, все можно, раз она твоя сестра! А ты уже и нюни распустил!
– Да она же просто ревнует, Вивиан. Ну же, Вивви! – Он бросил бечевку на крыльцо. – У нее-то нет такой роскошной груди, видишь, она плоская, как доска. – Он обнял ее и прижал к себе. – И потом, когда меня нет дома, ее некому согреть, – закончил он, подмигнув мне.