— Но послезавтра открытие, день очень хлопотливый… Господин Воронцов не упустил это из вида? После открытия тоже будет много хлопот.
— Господин Воронцов обычно всё помнит, — ещё шире улыбнулся Воронцов. — Открытие ещё не торги, у нас будет время пообщаться.
Респектабельный посетитель осклабился, выговорил нечто.
— Господин Эдстрем заранее благодарит. Он просит извинения, если отнял драгоценное время.
— Ну зачем он так… Скажите, что я рад быть полезным нашему общему делу. Всего доброго.
Воронцов прошёл с ними не дальше двери кабинета, вернувшись, уселся в кресло.
— Люся, ушли они?
— Ушли! — Девушка отсыпала в чашки из баночки. — Я забыла сказать. С обеда пришла, а у вас приятель сидит. Симпатичный такой, строгий и вежливый. Из Москвы.
— Мальцев? — Сергей Александрович быстро вывел фломастером на бумаге знак вопроса. — Он ничего не просил передать?
— Ничегошеньки, — Люся разлила кипяток, подхватила подносик, появилась в дверях. И больше несла себя, нежели кофе, — Я с вами выпью, можно?
* * *
Тем, кто впервые попадает на стоянку катеров и яхт, предоставляется возможность получить массу новых и разнородных впечатлений.
Во-первых, они понимают, что в огромном городе рядом с ними живёт романтическое племя людей, для которых водная стихия составляет главную притягательную силу. Во-вторых, поражает разнообразие типов судов малого флота, соседство изящных и тяжеловесных деревянных парусников с быстроходными, мощномоторными катерами из металла. И в-третьих, не может не оставить угнетающего впечатления и местоположение, и качество этих стоянок, оттеснённых в самые заброшенные уголки берега, выходящего к загрязнённой и мелководной акватории.
На одной из стоянок, сидя на продырявленном днище не один год назад вытащенного из воды ялика, седоусый сторож дымил самокруткой, поджидая возвращающегося по берегу Мальцева.
Под вечер из тёплой воды вздымался туман, близко поставленные катера и яхты, покачиваясь на мелкой воде, звучно тёрлись бортами.
— Ну, нашёл? Э-э, говорил я тебе… Мало чево в бумагах записано, ты всегда гляди, что есть! У нас ведь с этим полное безобразие, со стоянки на стоянку посудины гоняют.
— А зачем тогда пункты приписки, регистрация? — достав сигарету, прикурил от пахнущей махрой самокрутки Мальцев.
— Как это — зачем? Для отчёту, для виду, штоб всё казалось заведено с порядком, — показал редкие жёлтые зубы сторож. — Хотя людям и лучше, свободней, коли порядка меньше. Вот ты, к примеру, с залива идёшь, неохота к своему месту гнаться, завернул сюда. Сунул мне троячок, а я к вину слаб. Приму с душой и тебе швартовку разрешу. Понял?