— И ты этого ждешь спокойно?
— А ты психуешь?
Где-то за кустами вскрикнули, потом засмеялись, потом тихонько запели. Грэг поднял руку.
Вот странный звук в ночи раздался,
И близко отозвался вскрик.
Между деревьев затерялся
Багрово-вещий лунный блик.
— Уйду я от вас, — мрачно и серьезно решил Леденцов.
— Думаешь, я не хотел уйти? И Губа хотела, и Бледный… Засасывает.
Парк уже кончился. Они вышли на аллею, по которой трусили бегуны. Леденцов подумал, что уже неделю он не бегает, не плавает, не ходит на борьбу… Не видел своих ребят и родного кабинетика. Занимается пустяками. Но странная мысль, определенно дурная, удивила донельзя, и, может быть, не сама мысль, а удивило то, что пришла она именно ему… Искать, ловить, хватать и сажать легче, чем перевоспитывать. Неужели? Но тогда выходило, что его работа не такая уж и главная — есть и поглавнее. Леденцов тряхнул рыжей Шевелюрой, освобождаясь от ненужной и неожиданной мысли.
— Григорий, кем же ты хочешь стать после десятилетки, если для тебя ничего не имеет смысла?
— Дворником.
— Шутишь?
— А что, дворник не человек?
— Не похож ты на дворника.
— Если бы я сказал, что хочу стать космонавтом, ты бы меня по плечу похлопал? А ведь на космонавта я тоже не похож.
— Дворницкая работа не интересна, заработок маловат…
— А мне время нужно, а не деньги.
— Зачем тебе время?
— Играть, сочинять, петь… Желток, я хочу стать супербардом…
Они вышли из парка в тишину улицы, нарушаемую лишь такси да редкими автобусами. Потеряв цель пути — миновать парк, — они остановились. Большие глаза в пушистых ресницах смотрели на оперативника изучающе и печально. Замшевая куртка, слишком широкая, чтобы придать вид узким плечам…
— Меня зовут Борисом, — вдруг представился Леденцов, хотя Грэг его имя знал.
— Тебе Мэ-Мэ-Мэ подойдет, — вдруг сказал Артист.
— Какой Мэ-Мэ-Мэ?
— Узнаешь.
Третья загадка. Что за операция «Отцы и дети»? Почему деньги отдали Ирке? Что такое Мэ-Мэ-Мэ или кто такой Мэ-Мэ-Мэ? Леденцова подмывало расспросить, но он сдержался: спелый плод упадет сам.
— Григорий, а почему тебе не пойти в вокально-инструментальный ансамбль?
— В плохой ВИА не хочу, а в хороший не берут. Упаднические, мол, песни, доморощенность, плохо учусь…
— В «Плазму» пошел бы?
— Группа суперкласса. А что?
Загоревшиеся глаза перестали быть печальными. Леденцов понял, что реальность уплывает из-под его ног. Но остановиться уже не было сил.
— У меня там дружок…
— И он устроит?
— С твоими-то способностями? Непременно.
— А когда?
— Завтра ему звякну.
Грэг, видимо, хотел выразить признательность, но не умел — лишь хлопал пушистыми ресницами да теребил струны, гудевшие по-шмелиному.