— Что-нибудь придумаем, — сказал Петельников, чувствуя, что Шатер не выходит у Леденцова из головы.
— Ирку жалко…
— Всех жалко.
— Ирку жалче.
— Почему?
— Есть нюанс.
— Какой? — заинтересовался Петельников.
— В смысле наших особых отношений.
— Что за особые?
— Какие возникают между мужчиной и женщиной, товарищ капитан.
Петельников поставил чашку на столик и тяжело глянул на подчиненного. Присмиревший Леденцов попробовал объяснить:
— Не в том смысле, в каком вы подумали, но и не совсем в обычном смысле…
— Товарищ лейтенант, доложите о ваших отношениях с гражданкой Иркой-губой, то есть с гражданкой Ивановой!
— Мы с ней… того… интим.
— Что?! — крикнул Петельников так, как и на убийцу не кричал.
— Целовались, товарищ капитан! — ошалело крикнул и Леденцов.
Петельников легонько толкнул заявление гражданки Косолапиковой о пропаже с балкона мешка алма-атинских яблок; бумажка упорхнула под стол, что и требовалось: он нагнулся, дав волю неудержимой улыбке.
— Зачем целовался? — спросил он опять строго, появляясь из-под стола.
— В оперативных целях, товарищ капитан.
— Боря, это хуже воровства! — вырвалось у Петельникова.
Сердце Леденцова обмерло — не от слов капитана, а оттого, что они подтвердили его собственные мысли, которые он боялся выразить так откровенно. Хуже воровства.
Но Петельников уже пожалел оброненных слов. Перед ним сидел измученный парнишка с несчастным лицом — бледный, плечи опущены, обычно вихрастые рыжие волосы полегли устало, белесые ресницы моргают скоро и беспомощно…
— Что-нибудь придумаем, — повторил Петельников и добавил: — Завтра отдыхай, это приказ!
Домой Леденцов приехал в час ночи. За ужином да за разговорами с мамой еще минул час. Лег в два. И сразу понял, что ему не уснуть. Сперва казалось, ему мешают натруженные, ставшие гулкими ноги. Но мешало другое: какая-то нервно звенящая струна, будто натянули ее внутри от макушки до пяток и всю ночь микронно подкручивают колки, отчего струна воет на последней ноте и вот-вот лопнет. Ему оставалось только ждать этого обрыва.
Он старался думать об упущенном Пашке-гундосом. Но Пашку поймают, Пашкой занимаются многие. Шатром же никто.
Как им Ирка сообщила: всех собрала или обошла каждого? Леденцов смотрел в потолок, подсвеченный ночными огнями города, и на нем как бы проступали туманные лица. Вот они услышали, что Желток оказался подосланным оперативником… Бледный еще больше побледнеет, потом выругается и, возможно, обзовет Ирку: она ведь привела. Шиндорга перебросит челку с одного глаза на другой, усмехнется зло, как бы говоря, что он это давно предвидел. Грэг задумается и скорее всего промолчит или споет что-нибудь философское. А Ирка…