Он сверлил Стива Ральфса немигающим, проницательным взглядом.
Стив Ральфс залпом выпил полстакана и закрыл глаза.
— Генри, помилуй, ты уже побывал очень, очень далеко, но почему-то пришел обратно. Теперь ты обязан вернуться туда же.
— Где это «очень, очень далеко»? Прекрати говорить загадками!
Открыв глаза, Стив Ральфс ответил вопросом на вопрос:
— Как ты сюда попал? Приехал на автобусе, на такси, на попутной машине… или… шел пешком от самого кладбища?
— На автобусе? На такси? Пешком? При чем тут кладбище?
— Допивай виски. Генри, ты уже четыре года на кладбище.
— Не мели чепухи. Что мне там делать? Ни разу в жизни не подряжался… — Генри осекся и медленно утонул в кресле. — Ты хочешь сказать?…
Стив Ральфс кивнул:
— Да, Генри, это так.
— Выходит, я покойник? Четыре года лежу на кладбище? Почему же мне никто не сообщил?
— Покойнику затруднительно сообщить, что он умер.
— И то верно.
Генри опустошил стакан и потянулся за новой порцией. Стив Ральфс плеснул ему еще виски.
— Ну и дела, — протянул Генри Гроссбок. — Кто бы мог подумать. Вот, значит, почему меня больше не тянет нюхать зелье.
— Да, именно поэтому, Генри. Что-то я отстаю. — Стив Ральфс подлил себе виски и не раздумывая выпил.
— Вот, значит, почему ты так ошалел, увидев меня на пороге…
— Да, Генри, именно поэтому.
— Ну, извини. Честное слово, у меня и в мыслях не было…
— Не вставай, Генри. Сиди, раз уж пришел.
— Но в свете таких событий…
— Все нормально. Я в полном порядке. Даже в свете таких событий ты остаешься моим лучшим другом, и мне, не боюсь этого слова, радостно тебя видеть.
— Удивительно. Я ведь тоже не испугался, когда тебя увидел.
— Это разные вещи, Генри. То есть, в каком-то смысле…
— Ты живой, а я — совсем наоборот, так? Все ясно. Привет, я ухожу.
— Как ты сказал?
— У Граучо Маркса[9] была песня с таким названием.
— Ах да. Помню.
— Великолепный актер. Настоящий комик. Он еще выступает? Или тоже умер?
— Боюсь, что умер.
— А ты не бойся. Я, например, ничего не боюсь. Сам не знаю почему. Ну, ладно. — Генри Гроссбок расправил плечи. — Давай ближе к делу.
— Разве у тебя ко мне есть дело?
— Я ведь сразу предупредил. Дело важное. Обойти его молчанием нельзя. Я глубоко потрясен.
— Вначале я тоже был потрясен, но спиртное творит чудеса. Не тяни, Генри, выкладывай.
— Тут такая штука… — заговорил Генри Гроссбок, торопливо прикончив второй стакан. — Жена от меня отдалилась.
— Это вполне естественно, Генри. У нее…
— Не перебивай. Поначалу она приходила ежедневно. То цветы принесет, то книжку рядом положит, то посидит-поплачет. И так день за днем. Потом через день. А теперь и вовсе не появляется. Как это понимать? Добавь-ка.