– В самом деле? – Лукавая усмешка осветила его глаза. Несмотря на свое раздражение, она почувствовала, как заколотилось сердце от его пристального взгляда. Весь день она готовилась к этому моменту, словно к предстоящему поединку. Весь день она твердила себе, что это, в конце концов, всего лишь поцелуй. Один поцелуй она может выдержать. Просто будет думать о чем-нибудь другом – о состязании на мечах, о лошади или о ривенлохских рыцарях, – пока он будет брать причитающуюся ему плату.
И вот теперь расстояние между ними не больше ширины ладони. Его зеленые глаза сияют – спокойные, проницательные и надменные. Уголок рта приподнят в хитрой улыбке. И теперь она вспомнила, как изобретательно он обольщал ее. По крайней мере тело вспомнило. Сердце затрепыхалось, как пойманная в клетку бабочка, дыхание сделалось частым, кровь прихлынула к щекам.
Черт бы его побрал! Она не может позволить ему смутить ее. Она должна оставаться безразличной, бесстрастной. Она должна помнить, что это не более чем простое деловое соглашение, ничем не отличающееся от самого их брака. Но несмотря на все усилия, голос ее опять предательски дрожал.
– Это место по твоему выбору? Наша спальня?
Он лишь улыбнулся этой своей сводящей с ума дьявольской улыбкой, и она вновь почувствовала опасную силу его мужского обаяния. Что он задумал на этот раз?
Пэган протянул руку к вырезу ее платья и, прежде чем она успела запротестовать, стянул его с плеча, обнажая одну грудь.
– Вот, – пробормотал он, – место по моему выбору.
Глаза Дейрдре расширились, сердце заколотилось. Мошенник обманул ее.
– Нет.
Его глаза затуманились от желания.
– О да, – промурлыкал он.
Она отчаянно затрясла головой:
– Нет.
– Ты дала слово, – предупредил он.
Она снова закрыла рот. Он прав, черт его дери. Этот плут оказался дьявольски умен, чтобы поймать ее в ловушку оборота речи, а она оказалась настолько глупа, что согласилась на его условия.
– Один поцелуй, – пробормотал он, дерзко, соблазнительно проводя большим пальцем по ее обнаженной груди.
Ресницы ее опустились, когда волна непрошеного желания омыла Дейрдре.
– Такая мягкая, – вздохнул он, гладя обнаженную плоть тыльной стороной пальцев, – такая теплая.
Помимо воли тело ее откликнулось, напрягаясь и тая от щемящего желания. Глаза совсем закрылись.
Обхватив грудь, взвешивая ее в своей ладони, он наклонился вперед, коснувшись ее щеки своей, и тихо прошептал ей на ухо:
– Такая прекрасная. Как сладкий… спелый… персик.
Она прикусила, нижнюю губу, когда его слова дошли до ее сознания, как магическое заклинание.