больше не будет драться с ней. Вы понимаете?
Ривенлохские мужчины, переминаясь с ноги на ногу, пробормотали свое согласие. Раздраженным взмахом руки он отправил их продолжать заниматься своими делами. Потом подошел туда, где ждал сэр Роув.
– Она больше не побеспокоит тебя, – сказал он ему, возвращая булаву.
Роув вздохнул.
Пэган скрестил руки на груди, над тем местом, где вместо сердца ощущалась странная пустота. По какой-то непостижимой причине он внезапно почувствовал потребность объяснить свой поступок.
– Женщине не место на поле боя, Роув, – пробормотал он. – Мне плевать, что позволял ей отец. Ее упорное стремление самой размахивать мечом показывает, что она не верит в меня. Это долг мужчины – защищать свою жену, также как его долг – устанавливать для нее законы. Нельзя допускать, чтобы всем вертело женское сумасбродство.
Густые черные брови Роува чуть заметно приподнялись.
Пэган попытался выдать самоуверенную улыбку, но потерпел неудачу. Пропади все пропадом, подумалось ему, он поступил единственно правильно. Возможно, надо убедить себя в этом.
– Это моя вина. Мне следовало четко выразить свою позицию с самого начала. Место женщины – в замке, – продолжал он, нахмурившись. – Женщины созданы для плетения гобеленов и… выращивания цветов… и детей, но не для боевого оружия. Она… ей нужно заниматься делами по хозяйству… присматривать за работой слуг.
– Да, разумеется. – Сэр Роув все еще смотрел скептически.
– Разве я не прав? Не ее дело – вертеться среди безрассудных рыцарей, которые в ходе тренировки могут по неосторожности слишком сильно ударить ее, или рассечь кольчугу, или отрубить ей руку… – Он даже зажмурился, когда картина падающей замертво Дейрдре слишком ясно предстала у него перед глазами.
– Милорд? – Роув озабоченно схватил его за плечо.
Пэган тупо посмотрел на него. К чему напрасно обольщаться? Разве ему удастся установить правила для Дейрдре? Даже за то короткое время, что знает ее, он понял, что это бессмысленно. Она не такая, как другие известные ему женщины. Волевая, умная, независимая. И он уважает эти удивительные качества. Видит Бог, восхищается ими.
Нет, правда в том, что он страшно боится за нее. Когда он увидел, как она дерется с сэром Адриком ле Гризом, Как ее щит поддается под его напором, а его клинок чуть не задевает ногу, у него перехватило дыхание. Когда он дрался с ней – это другое. Тогда он полностью владел собой. Но, да поможет ему Бог, когда он увидел, как его красавица жена сражается с мужчиной вдвое больше ее, искушенным в боях воином, рискуя своей жизнью, сердце его заколотилось так неистово, что он испугался, как бы оно не выскочило из груди.