Чаще всего жертвами рохлей становятся дети, превращаясь в капризных, хныкающих лентяев. Но с таким же успехом нежить может обратить свое внимание и на мужчину, высасывая его до состояния пустой оболочки. Такой, естественно, ни на жену, ни на работу больше не смотрит, хочет только есть и лежать. Странно, конечно, что женщин при этом никто не трогает. Но среди нежити бывают свои странности. Может, у здешних рохлей к бабам врожденное отвращение?
Избавившись от главной опасности, Олег внимательно и планомерно обшарил избу, благо пятистенок был небольшой, но больше ничего подозрительного не обнаружил.
– Крестик бы мне, крестик, – вздохнул он. – Крест любой поклад враз бы учуял. А так только на удачу полагаться придется.
Осмотрев жилище, ведун наскоро прошелся вокруг дома, отправился обратно в баню, подкинул в топку еще охапку дров. Те, сухие как порох, мгновенно занялись пламенем, исходя слабым сизым дымком, словно дохлый рохля. Внешние стены сложенной из обмазанных глиной камней печи еще оставались холодными – но в медном котле уже появились крупные пузыри. Пользуясь тем, что дым уходил через широкие щели под стрехой, Олег осмотрел и баньку, но здесь никаких следов нежити не обнаружил. Даже, как ни странно – банщика.
– Ведун, ты здесь? – Он узнал голос Беляны. – Раздевайся, дай порты и рубаху – постираю. До утра у печи высохнет, после бани чистое наденешь.
– Успеешь постирать-то?
– Здесь, стало быть? – Женщина нырнула в низкую баню. – Отчего не успеть? Вон, тут еще не меньше часу прогорать. Как раз и хватит простирнуть да выполоскать. После холодной воды в баньку куда как приятнее заглянуть будет. Давай, давай, раздевайся! Нечто я тебя без портов не видела?
Олег смирился: отдал одежду, после чего плеснул теплой водой на верхний полок и забрался на него, благо от полуоткрытого очага тепло уже успело расползтись по крохотному помещению. В тепле он расслабился и даже задремал. Проснулся ведун от прикосновений теплых губ к своей шее.
– Кто это? – тихо поинтересовался он. В здешнем селении он был готов уже ко всему что угодно.
– Я это, ведун, я, – отозвалась Беляна. – Иди ко мне... Может статься, последний раз милуемся.
– Это почему?
– Коли вечером и правда ко мне в дом войдешь, так и на тебя беда общая падет.
– Электрическая сила! – аж подпрыгнул на месте Олег. – Каркают и каркают, каркают и каркают! После таких уговоров любой бык-производитель импотентом станет!
– Кем? – не поняла женщина.
– Фараоном Египта, – огрызнулся Середин, не желая вдаваться в подробности. – В доме все у нас ноне будет, честь по чести! Со мной вашей порчи не будет.