Керенский вернулся из Ставки в Петроград. Переговоры с эсерами: допускают ли формировать правительство? ВП в бессилии. – В ЦИКе. Церетели: Пусть ДС создаст представительный орган, перед которым будет ответственно ВП. Стеклов: Провинциальная Россия не так искушена в вопросах политики, как петроградский Совет; ведущие решения должны быть за нами. – Кроме большевиков все фракции раздроблены. Принимается смутная резолюция: коалиция для ВП возможна, но без кадетов. (А – с кем же тогда?…)
Донской Круг постановляет, что Каледину незачем ехать в Могилев. – Конференция Дона, Кубани и Терека: На власть давят безответственные группы, это путь к анархии, это вселяет в душу казачества смертельный ужас перед гибелью великой страны.
По всей стране быстрое увеличение самогона и пьянства. В Козловском уезде солдаты местного гарнизона и дезертиры, руководимые каторжниками шайки Чугуры, за двое суток разгромили и сожгли 25 имений. (Ленин: событие общенационального политического значения.) – Двое суток толпа громит магазины и лавки в Тамбове. – Погромы, грабежи и бесчинства в Уфе, Житомире, Бахмуте, Орле, Серпухове, Астрахани. Хищническое рыболовство на Нижней Волге. Никто не платит никаких налогов, закрываются земские больницы и школы. – Крестьяне не везут хлеб для городов, лучше перегнать на самогон. Земельные комитеты мешают уборке и вывозу помещичьего хлеба. Общинники беспощадно разоряют хуторян, этих „столыпинских помещиков”, превращают рабочие дворы в нищие. От эсеровской пропаганды ненависть к „буржуям” горожанам. Землевладельцы покидают последние культурные хозяйства; бегут в город учителя и священники. – „День”: Не проходит дня в деревне, чтоб не услышать сожаления о старом. – Даже „Известия СРСД” печатают из разных мест народное рассуждение: „Пока был царь – был и хлеб, и товары, пусть опять будет царь.”
Агония железных дорог. К большинству городов подступает голод, подвоза нет. Самовольные захваты хлебных грузов; на станциях милиция вскрывает багаж пассажиров. – Эмиссия бумажных денег не поспевает, вводятся старозаготовленные казначейские знаки как суррогат („керенки”, их не хотят принимать). – Слухи, что в Европе готовятся заключить мир за счет России. Обыватель устал от 6-месячного революционного напряжения. „Немец придет? Хуже не будет.” Да пусть большевики хоть и возьмут власть, покажут, на что способны.” Тягостная общественная атмосфера. – Особое Совещание по разгрузке столицы заседает чуть не ежедневно, но деловых решений и действий нет, а скоро закроются водные пути. Рабочие Путиловского завода препятствуют эвакуации технических средств; большевики поджигают: „Готовится бегство правительства из Петрограда в Москву!” – Петроградская милиция грозит забастовкой. Хаос в аптечном деле столицы, фармацевты рвут добавки, аптеки разоряются. Осенняя мокрая чернота Петрограда, тьма и склизь. – Судебный приговор по делу Сухомлинова, прошлогодний снег: виноват в государственной измене, приговорен к бессрочной каторге.